Федор Раззаков - Дневники режиссера. Кино о войне. Чухрай, Бондарчук, Быков, Ростоцкий, Герман, Озеров, Лиознова, Кулиш, Шепитько, Говорухин, Роговой, Смирнов, Рязанов

В отличие от предыдущего фильма – «Сорок первый», где Чухраю приходилось воевать чуть ли не за каждую строчку со своим соавтором Г. Колтуновым, в этот раз ситуация складывалась совершенно иначе. Можно смело сказать, что они с Ежовым работали душа в душу. Более того, Ежов публично заявил, что пишет свой сценарий для режиссера и на режиссера, максимально учитывая его творческие особенности. Редкий сценарист мог похвастаться таким заявлением. Видимо, огромное значение при этом имело то, что Ежов тоже был фронтовиком и его мироощущение абсолютно точно совпадало с чухраевским.

В начале 1958 года сценарий был готов. Однако в киношном мире его встретили в штыки. Дело в том, что аккурат в те дни Никита Хрущев выступил с очередной программной речью, где призвал работников искусства исследовать не прошлое, а создавать произведения о современности. «Наше сегодняшнее время не менее богато подвигами, чем далекое прошлое», – заявил глава государства. Коммунисты восприняли этот призыв как руководство к действию. На «Мосфильме» состоялось открытое партийное собрание, где те авторы, которые пытались запуститься с фильмами на тему пусть даже недавнего, но прошлого, были подвергнуты остракизму. В числе них были и Чухрай с Ежовым.

Режиссер Александр Зархи, который год назад закончил работу над фильмом о современных монтажниках-высотниках «Высота» и теперь приступал к работе над фильмом о мостостроителях «Люди на мосту», стал прямо с места стыдить Чухрая, закончив свою пламенную речь недвусмысленной репликой: «Равнение на Канны вас к добру не приведет!» (Многие коллеги до сих пор завидовали успеху чухраевского «Сорок первого» в Каннах.)

Чухрай в ответ попытался объяснить свою позицию следующими словами: «Еще не высохли слезы вдов, еще у меня открываются раны. А для вас Великая Отечественная война – далекая история. Как вам не стыдно!» Но в зале его мало кто слушал. Оператор Владимир Монахов, снявший с Зархи «Высоту», заявил: «Отечественная война – это не современность, это история. А партия призывает нас делать современные фильмы». Самое смешное, но спустя несколько месяцев сам Монахов приступит к съемкам фильма «Судьба человека», посвященному событиям Великой Отечественной.

Затем слово взял мэтр отечественного кинематографа Григорий Александров. Он тоже принялся стыдить Чухрая за увлечение стариной и объявил, что сам он будет снимать фильм о современности под названием «Русский сувенир». «Там современный сюжет, современные костюмы, современные герои. Так отвечает старшее поколение на призыв партии!» – закончил свою речь Александров. И здесь без смешного не обойдется: этот «Русский сувенир» сразу после его выхода в свет обругают чуть ли не все критики и фильм окажется на свалке истории.

Однако даже несмотря на такую обструкцию, учиненную им на партсобрании, Чухрай и Ежов продолжали работать над сценарием. Работали упорно и не жалея себя. Задумав сделать фильм о войне без войны, авторы в то же время понимали, что именно это у них и не получается. Отдали сценарий в мастерскую Михаила Ромма, чтобы проверить свои сомнения. Ромм сказал, что сценарий не получился, подтвердив тем самым самые худшие опасения авторов. Они стали думать, как исправить положение. Спасение пришло из глубин памяти Чухрая. Он вспомнил своего однополчанина, который отличился в бою. Когда Чухрай спросил его, как это произошло, тот признался: «Я очень испугался». Так в сценарии появился пролог, где Алеша Скворцов с испугу подбивает два фашистских танка. Для советского кинематографа это был настоящий прорыв: до сего дня все персонажи наших фильмов на военную тему совершали подвиги исключительно по причине собственного героизма. А тут – от испуга. Но в советском кино конца 50-х уже был пример «негероического героя»: Вероника из «Летят журавли» предавала своего возлюбленного, ушедшего на фронт и выходила замуж за нелюбимого человека. К числу таких персонажей можно отнести и Андрея Соколова из «Судьбы человека»: он хоть и был настоящим героем, но из числа бывших военнопленных, которые при Сталине приравнивались к «врагам народа».

Был также дописан еще один эпизод: с матерью, которая выходит на дорогу и, вглядываясь в даль, ждет своего сына. После этого все в сценарии стало на свои места. Когда Михаил Ромм вновь взял его в руки и прочитал, он ему понравился безоговорочно. Именно он и предложил дать ему название «Баллада о солдате».