Олег Платонов - Конец эпохи. Из воспоминаний и дневников

Дух русофобии и национальной неблагодарности в отношении русских, пронизывающий значительную часть прибалтийских народностей, у меня, как и у других соотечественников, вызывал глубокое возмущение. Я знал, сколько крови было пролито русскими людьми на этих землях, чтобы спасти племена, жившие на них, от германского геноцида. Двигаясь на восток, немцы вырезали близкие латышам племена пруссов. Русские, жившие в IX—XII веках на прибалтийских землях, остановили германский геноцид, оказали значительное благотворное влияние на населявшие их языческие племена эстов, латгал, жемайтийцев, ятвягов и др., неся им духовное просвещение и культуру. В латгальские племена, например, христианство пришло с Руси (почти все слова христианского культа заимствованы из русского языка), а административные округа у латгалов назывались по-русски — погостами. В X—XII веках прибалтийские земли фактически входили в состав Русского государства. В 1030-м Ярослав Мудрый основывает здесь город Юрьев, а земли, населенные племенем эстов, принадлежат Руси. Латгальские земли входят частично в Полоцкое княжество, а частично принадлежат Пскову. К Галицко-Волынскому княжеству относятся земли будущей Литвы.

Ослабление Русского государства в результате татаро-монгольского ига привело к тому, что многие прибалтийские территории оказались захваченными немецкими оккупантами, осуществлявшими геноцид местного населения. Одновременно в 1240-м возникло Великое княжество Литовское, языческая знать которого по культуре и вере была ниже народа, управляемого ею. Это искусственное и нежизнеспособное государственное образование не имело даже собственного государственного языка и использовало русский. Впоследствии оно было поглощено Польшей. На несколько веков Прибалтика оказалась под немецкой и польской оккупацией. В XVI веке Россия начинает борьбу за возвращение прибалтийских земель. В XVIII веке все они полностью вернулись в состав Русского государства, став одной из самых процветающих частей Российской империи. Во время Первой мировой войны германский генштаб разработал план отторжения Прибалтики от России и присоединения ее к Германии. Промежуточным этапом стало создание на прибалтийских землях марионеточных республик (Эстонии, Латвии и Литвы), возглавляемых германскими агентами и политическими авантюристами.

Эти марионеточные прозападные режимы просуществовали два десятилетия и без особой борьбы пали в 1940-м. Прибалтика вернулась в состав России, которая защитила ее в 1941—45 от гитлеровского режима, планировавшего полное выселение с этих земель всех живших здесь прибалтийских народностей и присоединение их земель к Третьему рейху.

В начале 70-х годов в последнюю мою поездку в эти места меня поразили рассказы очевидцев о том, что в некоторых латышских хуторах молодежь чествовала как героев бывших местных эсэсовцев и солдат, воевавших в германской армии. Вначале все это казалось мне просто чудовищным, неправдоподобным, пока во время экскурсии в Ригу я сам не столкнулся с подобным кумиром латышских националистов. Было это в пивном баре, куда я ненароком зашел. В углу зала, сдвинув несколько столов, сидело десятка полтора молодых людей в одинаковых темно-коричневых и темно-зеленых рубашках, а во главе их молодящийся старик, что-то с жаром им вещавший на латышском языке. Отвечая на мой немой вопрос — кто они, сидевший рядом со мной мужчина сказал: «Это местные национал-демократы, главное их занятие — спекуляция, а ближе к вечеру иногда собираются здесь, считают русских “оккупантами” и мечтают о “западной демократии”». Самое интересное, что часть из этих национал-демократов были евреями.

Несмотря на неприятный осадок, который оставляли подобные встречи, мое отношение к Прибалтике не изменилось. Гуляя по морю, совершая экскурсии по городам и местечкам, осматривая музеи, я достаточно неплохо изучил этот край, научился почти безошибочно реагировать на антирусски настроенных типов, невозмутимо поворачиваясь к ним спиной.

В Прибалтике произошла одна из главных встреч в моей жизни. В июле 1972 года на курорте в Лиепае я познакомился с женщиной, которая через год стала моей женой, верным другом и помощником в моих делах. Ее звали Таня, она была из семьи морского офицера-патриота, после войны служившего в бывшем прусском порту Свинемюнде, а мама ее даже в те непростые времена оставалась православной. Первые годы своей жизни Таня провела на Балтийском море, которое для нее, как и для меня, стало особенно близким. Бурный курортный роман перерос для нас в глубокое взаимное чувство. Таня жила в Ленинграде, а я в Москве. Каждую неделю мы писали друг другу письма. Она приезжала ко мне, а я к ней. Разлука с расстоянием в 800 км в конце концов показалась нам невыносимой. В мае 1973 года мы поженились.