Анатолий Уткин - Черчилль. Полная биография. «Я легко довольствуюсь самым лучшим»

Черчилль так описал появление кайзера Вильгельма Второго : “Он въехал на великолепном коне во главе эскадрона кирасир, на нем была белая форма, на голове шлем, его окружали со всех сторон короли и принцы. Легионы шли перед ним и казалось, что этой процессии не будет конца”. На Черчилля произвела впечатление германская армия (“массивная простота и сила”), а также выучка и взаимодействие частей во время маневров. Черчилль написал домой : “Я благодарен Богу за то, что между этой армией и Англией лежит море”. О своей беседе с кайзером Черчилль написал своему шефу – министру колоний : “Я около 20 минут разговаривал с ним на обеде после парада. Он был очень дружествен и безусловно является восхитительной личностью”. Беседа касалась восстания туземцев в германской Юго-Западной Африке. Черчилль высказал понимание колониальных затруднений немцев и проводил параллель с британской Южной Африкой. Кайзер Вильгельм пытался польстить молодому английскому политику: престиж Черчилля известен мол в Германии. (Кайзеровское правительство старалось привлечь часть правящего класса Англии на свою сторону. Этим, видимо, объясняется данное и повторное приглашение, которого удостоится Черчилль летом 1909 года. Черчилля называли при штабе императора “его высочеством” и оказывали ему всевозможные почести).

В своих мемуарах Черчилль, благодарный за внимание, все же не смог удержаться от критики национального эгоизма кайзеровской Германии: “Ах, эти по-глупому упорные немцы, работающие так напряженно, думающие всегда глубокомысленно, хвастающие своим богатством. Посредине своего восхитительного успеха вы собственными руками разрушили основание своего процветания”. У Черчилля складывается собственное представление о немецком характере: “Эти люди удивительно педантичны, но все, что выходит за пределы “нормы” – все, что не признано официально, приводит их в страшное расстройство. Среди нас так много оттенков мнений и характеров. Здесь же существует только черное и белое (это цвета Пруссии)”. При всем этом Черчилль предостерегает от недооценки германской мощи. Она произвела на него впечатление “ужасной машины, марширующей по 35 миль в день. Эти солдаты оснащены самыми современными видами оружия”. Но Черчилль еще верил, что избежать войны между владычицей морей и хозяйкой суши можно. Он рекомендует английскому королю демонстрировать миролюбие – дружественные отношения английского короля с германским императором сослужили бы службу Великобритании на данном этапе.

Согласно историческому анализу Черчилля, Британия начала непосредственно ощущать давление Германии весной 1909 года, когда первый лорд адмиралтейства Маккенна выдвинул программу строительства шести дредноутов – огромных линейных кораблей, обосновывая свое требование фактом быстрого строительства германского флота (результат принятия в Берлине военно-морского закона 1908 года). Черчилль в то время еще скептически думал о возможности конфронтации в Европе и его не очень волновали инициативы Маккенны. Но премьер-министр поручил ему детально сопоставить военно-морские флоты Великобритании и Германии, исходя как из их нынешнего состояния, так и из перспектив их будущего развития.

Черчилль не верил, что немцы секретно строят дредноуты в обход официально принятых законов о флоте, и думал, что в 1912 году (“наиболее опасным году”, как уверяли адмиралы) у Великобритании еще будет значительное превосходство на море. Но им был признан факт того, чего в Англии не ощущали примерно 100 лет – возникновения угрозы национальной безопасности страны.

С какой целью Германия строит свой великий военно-морской флот? Может ли Британия спокойно смотреть на это строительство? Черчилль говорил, что Германия ошибается, видя в Англии пацифистское общество, не способное больше платить за свое мировое влияние. Агрессивная германская политика привела к тому, что три величайшие державы на земле оказались антагонизированными. Две из них – Франция и Россия – сомкнули свои ряды, чтобы выстоять против Германии на полях наземных сражений, а третья держава – Британия – не согласилась отдать лидерство в военно-морских вооружениях. Часто бывшие врагами и воевавшими между собой Британия, Россия и Франция ощутили общность судеб. У них появился общий противник, у них появились основания для сближения.

Фиксируя изменения в английской политике, канцлер германской империи Бетман-Гольвег записал в своем дневнике: “В 1909 году Англия твердо встала на сторону Франции и России, преследуя свою традиционную политику противостояния сильнейшей континентальной державе; реализация Германией военно-морской программы изменила направление английской политики… Англия стала видеть угрозу в укреплении германского флота и в нарушении статус-кво. Сильные слова были сказаны с обеих сторон. Атмосфера стала холодной и горизонт заполнили тучи недоверия”.