Вадим Устинов - Эдуард I

Опыт самостоятельного правления, приобретенный Эдуардом в Гаскони, невозможно переоценить. Юноша проявил себя умелым политиком и человеком, неплохо разбирающимся в людях. Брошенный в аквитанский омут, он не утонул, но выплыл.

В Англию Эдуард с женой вернулись в ноябре 1255 года и поселились в недавно построенном Савойском дворце в Лондоне. Там они жили постоянно, но с охотой выезжали для участия в развлечениях, на которые был щедр королевский двор. Из многочисленных рыцарских забав особенно запомнился англичанам турнир, проведенный в Блайте на неделе после Троицына дня, 4 июня 1256 года. Эдуард, гордый своим умением владеть оружием, выходил на бой в легкой броне, и ему посчастливилось избежать серьезных ранений. Однако не все участники турнира оказались столь удачливыми. Многие знатные рыцари, стремившиеся заслужить воинскую славу, были сброшены с коней и получили тяжелые травмы. Роджер де Куинси граф Уинчестерский и Роджер Бигод граф Норфолкский растянули себе связки и мускулы так, что они окончательно не зажили до конца их дней. А Уильям Лонгспе, сын знаменитого крестоносца и наследник титула графов Солсберийских, не смог оправиться от полученных ран и скончался спустя полгода после турнира.

Рыцарские забавы Эдуард любил, он с детства испытывал влечение к военному делу. Недаром стены его апартаментов и охотничьих домиков были увешаны портретами знаменитого двоюродного деда Ричарда Львиное Сердце – неутомимого воителя, всю жизнь проведшего в походах. Особенно рьяно предавался Эдуард увеселениям вроде турниров и охоты, потому что других дел у него, в общем-то, не было: Генри III по-прежнему не допускал сына до управления его собственными владениями. Вероятно, король полагал, что назначенные им люди куда лучше приглядят за землями принца, да и немалые доходы с них, прежде чем попасть к казначею Эдуарда, проходили через королевские руки.

На деле же слуги Генри подчас вели себя чрезвычайно своевольно. К примеру, в Аквитании чиновники короля чувствовали себя совершенно неподотчетными наследнику трона, которому герцогство официально было передано. Это выражалось в изъятии у населения вина сверх установленных норм. На законное возмущение такими действиями они отвечали, что это вынужденная мера для удовлетворения неотложных нужд короля.

В отчаянии гасконцы отправили своих представителей непосредственно к самому Эдуарду, который пребывал в полном неведении относительно их бед. Узнав о самоуправстве королевских слуг, принц впал в ярость. Он не побоялся предстать перед Генри III и высказать ему в лицо свои претензии. Эдуард потребовал выплаты компенсаций пострадавшим гасконцам и немедленного прекращения противозаконной практики. Король был порядком ошарашен таким неожиданным для него демаршем сына. Для порядка, конечно, он попытался притвориться возмущенным: «Глядите, как кровь моя и плоть моя выступает против меня. Глядите, не только брат мой граф Ричард раздражен и настроен против меня, но также и сын мой первородный. Глядите, как возрождаются времена деда моего Генри II, против которого дерзко восставали его собственные милые дети» [21] Matthaei Parisiensis. Monachi Sancti Albani, Chronica Majora / Ed. H. R. Luard. Vol. III. L., 1876. P. 539. . Однако королю в конце концов пришлось пообещать Эдуарду, что самоуправство в Аквитании прекратится.

Проблему можно было считать улаженной, но у принца не было никаких гарантий, что она не возникнет через некоторое время вновь. Король находился далеко от герцогства и не мог постоянно контролировать действия всех своих слуг, даже если бы и хотел. А такого желания у него явно не было. Поэтому Эдуард решил укрепить свое влияние в формально принадлежавшей ему Аквитании, но таким образом, чтобы отец по возможности об этом не узнал.

За влияние в Бордо, столице герцогства, боролись две мощные политические группировки. Одну возглавлял Гайар дель Солер, другую – Жан Колом. Симон де Монфор заставил их поумерить пыл и притихнуть, однако с его отъездом они вновь подняли головы. Если Генри III был уверен, что наилучшим решением будет лавировать между этими партиями и довольствоваться выгодной ролью посредника, то Эдуард считал иначе. Он хотел сделать ставку на одну из сторон и за спиной отца заключил 9 сентября 1256 года договор с семейством Солеров. По условиям сделки Гайар дель Солер получал поддержку принца в борьбе за полный контроль над Бордо, но за это брал на себя следующие обязательства: построить в городе новый замок, не заключать мира с врагами Эдуарда и не допускать заключения представителями рода Солеров браков без одобрения принца.