Дмитрий Киселёв - Бухта Тихая. 30 лет нетихой жизни

Патриотическая акция Ислямова имела далеко идущие последствия для установления российского суверенитета над самыми северными островами Европейской Арктики. Однако еще большая заслуга в этом принадлежит седовской экспедиции, с честью вынесшей десятимесячное испытание холодом, голодом и цингой в бухте Тихая. Ее начальник стал для россиян тем же, кем капитан Роберт Скотт является для британцев – трагическим, но непобежденным героем полярной истории. Скрупулезные и разносторонние наблюдения Владимира Визе и Михаила Павлова явились прекрасным дополнением к работам иностранных ученых и заложили основу изучения архипелага отечественными полярниками. Материальные памятники и документы экспедиции послужили весомым подтверждением русского присутствия на Земле Франца-Иосифа. Воспользоваться этим было суждено новой власти, в 1920-х годах обратившей пристальное внимание на северные окраины страны. 16

К концу Гражданской войны оголодавшее население Советской России мечтало о сибирском хлебе, тогда как возрождавшаяся помалу экономика нуждалась в ресурсных инъекциях. Недра европейских губерний уже не могли удовлетворить растущий индустриальный аппетит. Как назло, именно к началу 1920-х гг. состояние железнодорожного транспорта республики перестало отвечать запросам промышленной логистики. Ситуация потребовала от правительства срочно заняться налаживанием арктического судоходства.

Уже к середине XVII в. северное побережье Евразии было обследовано русскими землепроходцами практически на всем своем протяжении. Тем не менее, даже 260 лет спустя попытки наладить регулярное морское сообщение с устьями сибирских рек разбивались об отсутствие в Арктике сети метеорологических станций и службы ледового мониторинга. 17Первым шагом на пути развития северной периферии стала «советизация» Комитета Северного морского пути (Комсеверпуть), созданного еще колчаковским правительством в 1919 г. [5] В 1916 г. правительство Российской Империи также предприняло запоздалую попытку заняться Арктикой, учредив Особое межведомственное совещание по устроению и развитию Русского Севера Постепенно расширяя свои полномочия, Комсеверпуть координировал общие усилия государственных органов и двух исследовательских организаций, одновременно учрежденных для содействия освоению Крайнего Севера.

Первая именовалась Северной научно-промысловой экспедицией (Севэкспедиция) и отвечала за развертывание комплексных научных изысканий в самых труднодоступных районах Арктики. Вторая носила оригинальное имя в духе советского новояза – Плавморнин, что означало Плавучий морской научный институт. Как и следовало из названия, институт базировался главным образом на приданных судах, занимаясь оценкой и изучением рыбных богатств Баренцева моря. Обе организации активно взаимодействовали с Академией наук при посредстве ее Арктической комиссии, учрежденной в 1914 г. и возобновившей свою деятельность при ленинском правительстве. В 1923 г. одна из экспедиций Плавморнина на борту исследовательского судна «Персей» впервые в советской истории приблизилась к берегам Земли Франца-Иосифа. Два года спустя Севэкспедиция была преобразована в Институт по изучению Севера во главе с 44-летним геологом Рудольфом Самойловичем. Под его энергичным руководством институт распространил свою деятельность на акваторию Белого, Баренцева и Карского морей, а также острова, в этих морях расположенные. От Севэкспедиции институту достался маленький флот в составе моторной шхуны «Шарлотта» и бота «Зарница». Летом 1927 г. шхуна доставила на Землю Франца-Иосифа первую советскую научную группу, совершившую две высадки на о. Нортбрука, в том числе и на мысе Флора. 18

В 1920 г. наблюдения за погодой на территории от западного побережья Таймыра до западного побережья Новой Земли вели всего 4 метеостанции, организованные в 1882–1915 гг. Берега ЗФИ не видели ученых с 1914 г. и спорадические визиты специалистов Плавморнина не могли дать полное представление о природных процессах, происходящих на островах. Расширение метеорологической сети в северном направлении становилось одной из важнейших задач, решение которой имело и политическую окраску. Постоянно действующие форпосты науки на Крайнем Севере автоматически становились признаками эффективного суверенитета. 19Начиная с 1920 г. Главное гидрографическое управление ВМС республики требовало установить «радио-метеорологические станции» в двух ключевых пунктах архипелага Новая Земля – на мысе Желания и в проливе Маточкин Шар. Летом 1922 г. на Новой Земле побывал уполномоченный Совета Труда и Обороны РСФСР по вопросам Северного морского пути Георгий Красинский. По итогам поездки он представил на имя Наркомвоенмора РСФСР записку, копии которой получили Управление делами Совнаркома и Наркоминдел республики. В документе, датированном 15 ноября 1922 г., Красинский сделал упор на «продолжающийся незаконный промысел норвежцев» у берегов Новой Земли и высказал мнение, что «формально-фактическое закрепление» этих островов за Советской Россией невозможно без строительства на них радиостанции, одновременно являющейся местом постоянного пребывания представителей власти. Представление Красинского нашло полное сочувствие у управделами Совнаркома Н. П.Горбунова, а уже на следующий день было принято постановление Госплана РСФСР «О колонизации Новой Земли». В начале декабря того же года с доводами Красинского согласились участники совместного совещания представителей вышеуказанных органов и ученых. К тому времени норвежский промысел морского зверя в советских водах начал переход на концессионные рельсы и хотя бы формально перестал быть незаконным. В связи с этим совещание нашло возможным ограничиться на Новой Земле одной полярной станцией. Последняя была успешно построена в августе-октябре 1923 г. на северном берегу пролива Маточкин Шар близ выхода в Карское море. 20