Дилго Кхьенце Ринпоче - Джамьянг Кхьенце Чокьи Лодро. Жизнь и эпоха

Третий Нетен Чоклинг Ринпоче и его жена Цеванг Палдрон. Фото предоставлено Оргьеном Тобгьялом Ринпоче

Через много лет мой дядя Оргьен заезжал в лабранг в монастыре Дзонгсар и обнаружил большую связку бумаг, среди которых были и рукописи Ринпоче. Я точно не знаю, были ли в этой связке все его рукописи, одно могу сказать точно – там был список умерших, за которых его просили помолиться. В итоге это собрание бумаг перешло к моей семье, а затем Певар Тулку передал его Кхенпо Кунге Вангчугу, который все их прочитал и сделал точные копии. Затем Певар Тулку распорядился сделать ксилографы, и все записки Ринпоче были изданы в виде отдельного текста, получившего название «Тайная биография». Позже мы все тщательно изучили этот текст и заметили, что в нём пропущено несколько лет, что могло означать одно из двух: либо в эти годы Ринпоче не делал записей, либо часть их была уничтожена в монастыре, когда Тибет подвергся китайской оккупации.

Что бы я сейчас ни рассказал – это не стоит рассматривать как подробности, которые не вошли в другие его биографии, и, честно говоря, я и не старался рассказать что-то подобное. С точки зрения современного человека, некоторые из рассказанных мною историй могут показаться совершенно бесполезными, но все эти истории – просто такие, как есть, только и всего. И, как говорится в сутрах и тантрах, воспоминания о гуру, медитация на нём приносит огромную пользу. Поэтому я уверен, что пересказ историй, описывающих различные аспекты жизни Ринпоче, которые хранились в нашей памяти последние пятьдесят лет, в любом случае нельзя определить как бесполезные .

Дзонгсар Кхьенце Тхубтен Чокьи Гьяцо просил меня не преувеличивать и обойтись без обмана – ничего не выдумывать. Но справедливости ради надо сказать, что в этом нет никакой необходимости! Обман необходим лишь в том случае, когда у нас благие намерения, когда это может помочь другим. А иначе какой в нём толк? Вообще никакого. И в то же время я не могу сказать, что на сто процентов уверен, что ни одна моя история не содержит преувеличений или выдумок. Так же как нет у меня абсолютной уверенности в том, что и традиционные биографии Ринпоче не могли быть в той или иной степени приукрашены. В конце концов, единственный, кто может подтвердить свидетельство очевидца, – это сам очевидец. Поэтому правдивость того, что мы слышим из уст пересказчиков, остаётся исключительно на их совести. И поскольку люди любят пересказывать интересные истории снова и снова, я не могу ручаться, что те, что слышал я, не были приукрашены в соответствии с предвзятостью тех, кто их рассказывал. Но я хотел бы повторить ещё раз – у меня не было и тени намерения распространять ложь и выдумки. Какая мне самому была бы от этого польза?

Впервые я встретил Дилго Кхьенце в 1964 году, когда мне было двенадцать лет. С тех пор я проводил с ним по несколько месяцев каждый год до самой его паринирваны в 1991 году. Его коренным гуру был несравненный Шечен Гьялцаб Гьюрме Пема Намгьял, поскольку именно он ознакомил Дилго Кхьенце с потенциалом внутреннего осознавания. Дзонгсар Кхьенце Чокьи Лодро был его вторым коренным учителем, и Дилго Кхьенце о нём частенько рассказывал. За это время он сообщил нам много интересного о том, как Ринпоче вёл себя в повседневной жизни. Сам он никогда не заводил подобные разговоры, однако, если кто-нибудь затрагивал эту тему, он с готовностью рассказывал о Ринпоче разные истории любому, кто проявлял искренний интерес. Но, честно говоря, я не думаю, что Ринпоче делал это исключительно ради того, чтобы порадовать слушателей; было очевидно, что он и сам очень любит поговорить о своём учителе.

Дилго Кхьенце Ринпоче, фотостудия в Лхасе. Фото предоставлено архивом монастыря Шечен

Третий Нетен Чоклинг Ринпоче. Фото предоставлено лабрангом Кхьенце

То же самое можно сказать и о моём отце – Третьем Нетене Чоклинге. Если у него с кем-либо заходил душевный разговор, то тема всегда переходила на обсуждение Ринпоче. Истории отца были пронизаны выражением его искренней преданности Ринпоче, его чистого восприятия их особых взаимоотношений учитель – ученик, но в целом их вряд ли можно рассматривать как первоисточники, поскольку он никогда не жил в монастыре Дзонгсар достаточно долго, чтобы стать очевидцем описываемых им событий.