Пауль фон Гинденбург - Воспоминания

При дружном осмысленном сотрудничестве в общем равноправных со мною главнокомандующих союзными армиями я мог ограничиваться применением своих прав в отдельных особенно важных военных решениях. Общие политические и хозяйственные вопросы не обсуждались высшим военным командованием.

Таким образом, моя задача состояла в том, чтобы дать союзникам руководящие указания для общего ведения войны и объединять их силы и деятельность для общей цели.

Мы все были заинтересованы в том, чтобы высшее военное командование, не считаясь с частными интересами и побочными обстоятельствами, достигло бы крупного успеха на одном из главных театров войны. Но коалиционный характер войны неизбежно создавал нашему восточному командованию всевозможные затруднения.

Известно, что Германия в этой войне по отношению к своим союзникам была скорее стороной дающей, чем берущей. Это, конечно, не значит, что Германия могла бы вести эту ужасную войну без союзников. Точно так же не соответствует действительности и очень одностороннее утверждение, что Германия опиралась только на слабых союзников. При этом упускают из виду, что и наши союзники во многих местах выдерживали натиск далеко превосходящих сил неприятеля.

Когда я оглядываюсь на прошлое, у меня создается впечатление, что самой трудной задачей для высшего командования было не проведение больших операций, а примирение различных интересов отдельных союзников. Я утверждаю, что в большинстве случаев решающее значение имели политические отношения, а не военные. Особенно затруднено было выполнение наших планов и решений неодинаковым качеством союзных армий. После того как мы приняли высшее командование, нам пришлось изучать характер и качества союзных армий и в зависимости от результатов предъявлять им те или иные требования. С боеспособностью австро-венгерских войск я ознакомился впервые в походе в Польше, при непосредственном соприкосновении с нашими войсками. Она и тогда не вполне соответствовала тем требованиям, которые мы обычно предъявляли к нашим силам. Главной причиной понижения среднего уровня королевских войск служило, несомненно, то чрезвычайное потрясение, которое армия испытала в начале войны в отважных операциях в Галиции и Польше. Правда, говорилось, что в результате тогдашнего австро-венгерского наступления было сломлено нападение русских войск. Может быть, это следовало делать при менее рискованных обстоятельствах и с меньшими жертвами. Во всяком случае, русское войско после испытанных тогда потерь оправилось, а австро-венгерское – никогда. Напротив, храбрость и предприимчивость австро-венгерских войск сильно поколебалась под влиянием нанесенного им русскими поражения. Все попытки австро-венгерского высшего командования восстановить положение встречали непреодолимые препятствия. Я не хочу говорить о каждом из них в отдельности, я бы хотел только поставить общий вопрос: в человеческих ли силах вызвать новый национальный подъем и возбудить жажду борьбы в народе, после того как поколеблено его доверие к своим силам? Как могла армия двуединой монархии, в особенности офицерство, пострадавшее так сильно в первых боях, подняться на прежнюю высоту?

Не надо забывать, что Австро-Венгрия не располагала теми духовными силами, которыми так богата была Германия. Было бы заблуждением утверждать, что австро-венгерская армия в ее целом во всех своих частях одинаково понизилась по качеству. Дунайская монархия располагала до самого конца в высокой степени ценными частями. Правда, во многих местах в критические моменты проявлялся необоснованный пессимизм. Не было свободно от него и высшее австро-венгерское командование. В результате даже после значительных побед боеспособность наших противников значительно падала.

Эти обстоятельства не могли не колебать уверенности нашего высшего командования. Мы никогда не могли знать, не очутимся ли мы благодаря внезапной уступчивости союзных частей перед совершенно неожиданным новым положением, которое заставит нас изменить все наши планы. Моменты слабости могут наступить во всякой армии. Это в человеческой натуре, и командование должно с этим считаться. Высокая по качеству часть может легко оправиться и даже в моменты самых тяжелых поражений сохранить элемент боеспособности и сопротивляемости. Горе, однако, если его совсем нет. Это распространяется тогда не только на данную часть, но и на соседние, сами по себе стойкие части и может повести к катастрофе. В результате этого нередко рушились все наши расчеты на австро-венгерский фронт. Удивительно ли после этого, что наши солдаты не всегда доверчиво и хорошо относились к своим австро-венгерским товарищам?