Марк Виктор Хансен - Куриный бульон для души. 101 история о любви

Мы вместе с младшим редактором, Диэтт Корона, провели немало веселых часов, читая присланные истории. В конце концов, все любят истории о настоящей любви. Мы смеялись и плакали, радостно соглашались и кипели негодованием – и как же расстроились, когда книга была закончена!

Теперь ваша очередь. Включайте «зажигание» и приготовьтесь к путешествию. Надеемся, наши истории помогут «настроить» ваш механизм отношений или подарить надежду на то, что следующий будет именно тем, который слаженно и без серьезных поломок проработает до конца ваших дней!

Меня часто спрашивают, как я понял, что именно Кэтрин станет моей женой. Вот уже двадцать пять лет я отвечаю, что для меня все было ясно еще до того, как я узнал ее имя.

Эта история произошла одним ясным осенним днем, в мой первый день учебы в институте, фактически на первом занятии. Моим профильным предметом было театральное искусство, и первой парой стояло введение в профессию театрального актера. Куратор убедил меня записаться на этот курс, поскольку так я смог бы сразу познакомиться с теми, кто будет бок о бок учиться со мной все следующие четыре года.

И вот мы собрались: сорок шумных взволнованных подростков на своем первом в жизни университетском занятии. Никто не знал, что нас ждет. Друг друга мы не знали вовсе. Каждый намеревался доказать, что он талантливее остальных. Я пришел в аудиторию чуть раньше, чтобы рассмотреть всех своих сокурсников: симпатичную блондинку, рыжую красотку и миленькую брюнетку с подругой в последнем ряду. Я медленно продефилировал к последним рядам и занял место у окна, уверенный, что девчонки заметили: вот идет красавчик, которому предстоит сыграть все главные роли.

Естественно, на курсе введения в профессию актерская игра не требовалась. Это было именно «введение». Прочитав полуторачасовую лекцию об истории театра Запада, профессор объявил, что можно и немного попрактиковаться. Мы все, конечно, жаждали оказаться на сцене. И мы на нее попали. Потом ушли со сцены. Профессор просто собрал нас, отвел вниз, в главный зал, на сцену и за кулисы. Со всех сторон слышались разочарованные вздохи.

– Ладно, ладно, – сказал профессор, еле сдерживая улыбку. – Я знаю, что все вы, в будущем «оскароносцы», жаждете оказаться по другую сторону кулис (по иронии судьбы, один из студентов, присутствовавших на том занятии, действительно получил «Оскар»). Однако именно здесь начинается театр. Здесь будет проходить ваша основная работа. Ведь театр – это не только софиты и аплодисменты зрителей. Театр – это тяжелый труд. Только усердная работа приведет к результату. И, кстати, об усердии: ваше первое задание – очистить кладовку, а весь мусор с усердием отнести в контейнер на заднем дворе.

И снова раздались недовольные вздохи.

По правде говоря, задание не сильно меня расстроило, в отличие от девушек. Они специально нарядились, сделали безупречный макияж, маникюр и идеальные прически. Они собирались произвести впечатление и вовсе не планировали пачкать руки, занимаясь театральным искусством. Так что ребятам представилась отличная возможность покрасоваться, таская тяжелые вещи, оставив девчонкам мелочевку.

Мусорный контейнер стоял на парковке, то есть идти к нему предстояло через несколько коридоров и пожарную дверь. Нам пришло в голову организовать работу «цепочкой». Первый студент брал вещь на складе, доносил до определенного места, где его ждал следующий, и так до последнего звена возле контейнера. Этим последним звеном оказался я.

Через двадцать минут я уже вовсю забрасывал вещи в контейнер. Блондинка, которую я заприметил раньше, притащила метровую доску, которую я элегантно одной рукой забросил в контейнер. Рыженькая принесла кусок канвы, легко запущенный в контейнер через плечо. Но тут появилась Кэтрин. Правда, тогда я еще не знал, как ее зовут.

Кэтрин была той самой подругой миленькой брюнетки в последнем ряду. Она, в отличие от многих, лекцию слушала и даже задала несколько вполне уместных вопросов. На ней была фланелевая рубашка и джинсы. Макияж практически отсутствовал. И, кстати, она была одной из тех, кто не стонал в отчаянии при новости об уборке.