Станислав Рублёв - История одного человека

Я вышел из дома. Поворачиваю голову и вижу на белой стене слева красуется слово «ПИДОР», написанное зеленой травой. Это то место, где учатся тысячи учеников. Место, в котором я жил со своей семьей. Учитывая, что вчера тебя прессовала полиция, и ты не сдал своих пацанов, я продолжал не понимать, что к чему.

До сегодняшнего дня для меня эта история остается основной. Я впервые так ярко познакомился с понятием стадный рефлекс. Узнал, как работает подобное мышление именно в этот период времени. Инстинкт выживания, особенно в подростковом возрасте. Я ощутил все это на своей шкуре, в огромном масштабе. А это означало лишь одно – как раньше видеть мир я уже не буду, просто не смогу. Никогда.

Что произошло в итоге? Пока я в полиции выгораживал остальных малолеток, в других комнатах отделения сидели мои «сообщники». Им сказали, что я всех сдал. Зачем? Чтобы они в итоге раскололись. Но «поддельники» стояли на своём и говорили, что ничего не воровали. Их отпустили первыми, а меня задержали для дачи показаний.

Слухи в маленьком поселке распространяются со скоростью света. Когда пацаны вышли, они собрались вчетвером, и пошли к Игорю.

Игорь – один из самых главных и опасных в той компании. С ним наши пути еще пересекутся. Это будет немаловажной историей на пути становления моего характера. Стержня, который в моей жизни решил очень многое.

Игорь был своеобразным парнем в «группировке». Своим мозгом, интеллектом и харизмой он не пользовался, ну от слова совсем. Он дрался каждый день. Всегда нокаутировал каждого, кто сходился с ним в схватке, одним ударом. Он мог уложить любого быка и, казалось, что равных в поединке ему нет. Стиль его боя был понятен, но в тоже время опасен. Имея длинные руки и природную силу, он вразмашку включал свои здоровые кулаки ровно на одну минуту. В груде хаоса его мордобития устоять было практически невозможно.

Пацану 17 лет, он в хлам нажирался и на мотоцикле по посёлку гонял 120 км/ч без шлема, не боясь разбиться. В этом был весь Игорь, и в принципе, он был мой друг. Хотя, мама всегда предупреждала меня.

– Стас, надо присмотреться. Это не твоё окружение. Это не те, кто тебе нужен, – а в ответ всегда слышала одно и то же.

– Мама, это мои друзья. Ты ничего не понимаешь.

Как, впрочем, и любой подросток, который объясняет своим родителям, что он лучше знает, с кем ему общаться.

Так вот, пацаны пришли к Игорю и просто сказали, что я всех сдал. Что полиция меня расколола, и я решил их слить. Если такое знает Игорь, то вскоре слух пройдет по всему поселку, причем с уверенностью, что это правда. Стаду всегда нужен тот, о кого можно вытереть ноги, за кого можно зацепиться, а потом «казнить». Расчленёнку обожали во все времена. Сегодня в XXI веке ее любят не меньше, чем тогда, когда людям отрубали головы реальным образом. Сейчас же стадо делает тоже самое, только в просторах интернета.

Стадо это не про большое количество людей, это в принципе не измеряется. Это про бессознательное желание за счёт какой-то новости кого-либо растерзать.

Разбираться в достоверности нет ни интереса, ни времени, ни смелости. Оно просто идет вслепую за лидером, который ведёт в грязь и темноту.

Данный инстинкт – это основа нашего самосохранения. И если нашелся один изгой, стадо должно будет встать на сторону большинства, чтобы показать, что оно часть коллектива.

Неважно, совершал человек ошибку, или это был просто слух о ней. Это как потянуть свитер за ниточку, он уже стежок за стежком перестает быть цельным. Как только в тебе нашли, за что зацепиться, это портит всю твою репутацию напрочь. Что интересно, примерно те же ощущения я испытал уже в 2020 году, спустя 15 лет, но об этом чуть позже.

Игорь знал, что на самом деле я этого не делал. Знало большинство. Но было уже поздно. Маховик запустился.

Каждое утро я выходил из дома под лозунги: Красный. Пидор. Мразь. Ребята стояли за школьной коробкой и выкрикивали.

Пережить такое, тем более в подростковом возрасте – страшнейшая трагедия. Учитывая, что совсем недавно я узнал новые факты своей жизни, касаемо моих отцов. Подвергаться огромнейшему давлению сотен людей, твоих сверстников, было невыносимо. Представь, сотни человек с утра до вечера кричат тебе в спину, что ты «красный» и сдал мусорам своих пацанов. Хотя все уже давно поняли, что на самом деле я взял вину на себя.

Глаза в пол опускали все члены того события, когда мы пересекались на улице. Ни слова, просто как маленькие барашки, понимающие, что ситуацию уже не изменить.