Эрнст Юнгер - Сады и дороги

Лесок позади нашего дома называется «Филлекуле» и прежде, по всей видимости, служил участком, на котором зарывали в землю павший скот, ведь fillen, давно вышедший из употребления глагол, означает «свежевать» и «сдирать шкуру». Слово это можно было бы использовать там, где в «Мраморных утесах» изображается хижина живодера. Впрочем, и здесь над нечистым местом продолжает витать легкий запах, хотя в нем уже давным-давно ничего не закапывают. Такая площадка, устраиваемая, как правило, от глаз подальше, почти всегда является неизменным спутником человеческого поселения.

Завершил чтение писем Эразма, подарок астролога Линдеманна. Многие, особенно из написанных в молодости отрывков, пропитаны у него навязчивой цицероновской эссенцией. Риторический пыл не согревает, а тщеславный восторг речи разрушает элемент общения, который неизменно должен составлять суть письма. Получателю всегда неприятно чувствовать, что автор упражняется на нем в фехтовальных приемах. Однако дальше попадаются весьма красивые описания, наподобие живого изображения Томаса Мора, в чьей домашней обстановке он превозносит господствующую там атмосферу счастья. Всякий, кому довелось в ней пожить, ощущал на себе ее благотворное влияние. В переписке с Лютером обращает на себя внимание различие умов, живущих в рамках порядка, и умов экстраординарных. Эразм сам хорошо его сформулировал в одном из абзацев письма к Цезариусу [27] Иоганн Цезариус (1468–1550) – немецкий гуманист, известный тем, что издал сочинения Плиния Старшего со своими исправлениями. . «Я дошел до последнего рубежа, словно до края моря; изменю ли я себе, коли не стану бросаться в пучину?» Разница двух умов заключается также в том, что один из них у последней черты проявляет осмотрительность, а другой без колебаний ее переступает. При взгляде на этих двух фехтовальщиков понимаешь, что Ницше был не прав, сожалея о том, что церковь сама не смогла прийти к сублимации. Историческая система тоже, чтобы выстоять, время от времени обращается в огонь подобно космосу. Иной раз представляешь себе, как династия французских королей могла бы существовать до сегодняшнего дня. Тогда мы жили бы в эпоху утонченно-хрупкого рококо, а вместо техники имели бы окончательно сформировавшуюся chinoiserie [28] Китайщина ( франц .). . Однако мировой дух допускает филигранную работу лишь там, где немного мешкает, а рождением изящных вещей мы обязаны тем мгновениям, когда он проявлял забывчивость.

Благие же наставления, которые Эразм адресует Лютеру, таковы, что любой человек дела неизбежно должен ими пренебречь. Когда живешь, с головой погрузившись в бумаги, необходим лисий ум, чтобы выдержать в такой атмосфере. Это хорошо видно на рисунках Дюрера, но еще лучше – на медали Метсиса [29] Речь идет о серебряной медали (1519) с портретом Эразма работы антверпенского художника Квентина Массейса ( нидерл . Quinten Massijs, также известен как Metsys). , где точно схвачено сочетание лисьего ума и могучего характера. Совершенно бесспорны черты высокой духовной силы. В этом свете Европа была меньше, и ее столицы располагались ближе друг к другу, нежели сегодня, когда перелетаешь из конца в конец за считаные часы.

В почте – письмо от господина Ренье из Парижа. «Donner tout Stendhal pour une seule poésie de Hölderlin. Donneriez-vous une bouteille de Chambertin pour un civet de lièvre? On a besoin de Stendhal comme on a besoin de Hölderlin. Dans l’ordre des nourritures il n’y a pas plus d’hiérarchie que dans une vue que le regard découvre d’une montagne» [30] «Отдать всего Стендаля за одно стихотворение Гёльдерлина. Вы отдали бы бутылку „Шамбертена“ за рагу из дичи? Мы нуждаемся в Стендале так же, как нуждаемся в Гёльдерлине. В порядке пищи не больше иерархии, чем в том зрелище, которое открывается взгляду на вершине горы» ( франц .). .

Этот отрывок из письма находится среди прочих замечаний о «Сердце искателя приключений» [31] Имеется в виду эссе Э. Юнгера «Сердце искателя приключений». Первая редакция вышла в 1929 году с подзаголовком «Заметки днем и ночью» (рус. пер.: Юнгер Э. Рискующее сердце / пер. В. Микушевича. СПб.: Владимир Даль, 2010), вторая – в 1938 году, в сильно переработанном виде и с новым подзаголовком «Фигуры и каприччо». Рус. пер.: Юнгер Э. Сердце искателя приключений / пер. и послесл. А. Михайловского. М.: Ad Marginem, 2004 (второе издание: Сердце искателя приключений. Фигуры и каприччо. Сицилийское письмо лунному человеку / пер. и послесл. А. Михайловского. М.: Ад Маргинем Пресс, 2021). , которое, как я вижу, он читал в первой редакции. Он касается сравнительной оценки Стендаля и Гёльдерлина и ясно показывает, что сама затея рискованная и чревата неверной трактовкой. Правда, пока в нас не умерла воля, мы склонны сталкивать знаменитостей между собой; в этом суждении, кроме того, чувствуется отголосок настроения, которое было следствием проигранной войны. Поэтому я и не включил этот пассаж во вторую редакцию, которая вышла из печати около года назад.