Стейси Шифф - Клеопатра - Жизнь. Больше чем биография

Заголовок главы – Менандр . Помпей, LXXVII; Плутарх . Сравнительные жизнеописания. Брут, XXXIII. Здесь и далее цит. в пер. С. П. Маркиша. «Привратник» («Комедии. Фрагменты») Менандра здесь (в эпиграфе) и далее цит. в пер. О. Смыки.

Аппиан Александрийский . Гражданские войны, II.84. Здесь и далее кн. II (гл. 49–139) цит. в пер. М. С. Альтмана.

Птолемей XIII наблюдал за убийством с берега, за что заслужил постоянное место в девятом круге Дантова ада. Его соседи там – Каин и Иуда. – Прим. автора.

Юлия, единственная дочь Цезаря, была одной из жен Гнея Помпея. Плутарх утверждает, что брак был счастливым, и Помпей очень горевал, когда в 54 г. до н. э. она умерла в родах. – Прим. автора.

Речь идет об отце Клеопатры, Птолемее XII Авлете, который после потери Египтом Кипра и присоединения последнего к Риму в 58 г. до н. э. из-за недовольства населения бежал в Рим, где умолял сенаторов вернуть его на александрийский трон, обещая им гигантские взятки. – Прим. автора.

Гай Юлий Цезарь . Гражданская война. III.10. Здесь и далее цит. в пер. М. М. Покровского.

Эта болотистая равнина называлась Баратра, возможно, это слово родственно топониму Баратрон – ров около Афин, куда сбрасывали приговоренных к смерти преступников. Автор придерживается мнения, что оно восходит к древнему корню, означавшему «пожирать». Кстати, в английском языке есть пришедшее из латыни слово barathrum (яма, прорва, бездна).

Диодор Сицилийский . Историческая библиотека, I.30.7. Здесь и далее цит. в пер. Г. П. Власова.

Гай Светоний Транквилл цитирует Куриона: «Жизнь двенадцати Цезарей. Божественный Юлий», LII.3. Здесь и далее цит. в пер. М. Л. Гаспарова.

Дион . XXXVII.lv.2. Здесь и далее цит. в пер. В. В. Рязанова.

Записки Юлия Цезаря и его продолжателей… об Александрийской войне, 70. Здесь и далее цит. в пер. М. М. Покровского.

И не только они. Один хроникер утверждает, что Александр Македонский спрашивал у известного оракула, кто его отец. У правителя имелись вопросы – так бывает, когда вокруг поговаривают, что твоя мать зачала тебя от змея. Он мудро оставил свиту у ворот храма и преподнес оракулу щедрый дар. Тот в ответ уверил Александра, что он действительно сын Зевса. – Прим. автора.

Птолемей Керавн (Молния), старший сын Птолемея I и его жены Эвридики, имел полное право претендовать на трон в силу старшинства, но отец передал власть младшему, Птолемею II, рожденному от последней жены, Береники. Арсиноя II тоже была дочерью Птолемея I и Береники – соответственно, приходилась единокровной сестрой Керавну и родной сестрой Птолемею II. И в итоге побывала замужем за обоими.

Франсуа Шаму. Эллинистическая цивилизация. Здесь и далее цит. в пер. Н. В. Шевченко.

В результате некоторой генеалогической перегруженности Птолемей VIII приходился нашей Клеопатре трижды прадедом и дважды прапрадедом. – Прим. автора.

В семье Александра Македонского было две Клеопатры: последняя жена его отца и родная сестра, на два года младше Александра. Обе погибли от рук собственной родни. – Прим. автора.

Геродот . История в девяти книгах, II.xxxv. Здесь и далее цит. в пер. Г. А. Стратановского.

Филон Александрийский . О посольстве к Гаю, XLIII.338. Здесь и далее цит. в пер. О. Л. Левинской

Также неясно, была ли она матерью Клеопатры. Хотя будь Клеопатра незаконнорожденной, вряд ли эта деталь осталась бы незамеченной ее недоброжелателями. – Прим. автора.

Некоторые историки считают, что истица, Клеопатра Селена, на самом деле была родной матерью Авлета. Так или иначе, женщина из рода Птолемеев не колеблясь громко озвучивала свое мнение – и готова была ради этого зайти весьма далеко. – Прим. автора.

Гераклит . Гомеровские вопросы, 1.5. Здесь и далее цит. в пер. Е. А. Марантиди.

Цицерон. Брут, или О знаменитых ораторах, XV.59. Пер. И. П. Стрельниковой.

Цицерон . Об ораторе, II‑265. Пер. Ф. А. Петровского.

Ювенал . Сатиры, 6.190. Здесь и далее цит. в пер. Д. С. Недовича.

Нечто похожее произошло с французским в Америке. Колонизаторы считали язык распутного Старого Света чем-то вроде переносчика заразы: куда бы ни пришли французы, за ними всюду обязательно следовали легкомыслие и порок. К началу XIX в. французский язык со своей экспрессивностью, лексическим богатством и каким-то раздражающим превосходством в нюансах сделался несомненным показателем высокой культуры говорившего. Одних это восхищало, других – возмущало, и в итоге неприятие победило. Спустя весьма насыщенное событиями столетие французский уже казался американцам старомодным, многословным, неуместным и чопорным. – Прим. автора.