Александр Куланов - Зорге

Упоминание о русских относится к 1923 году – самому напряженному времени в истории германской компартии. В это время во Франкфурте побывало немало приезжих из Москвы. Орехами Кристину мог угощать директор Института Маркса и Энгельса Давид Рязанов. Давид Борисович Гольдендах (таково было его настоящее имя) действительно являлся крупным теоретиком марксизма, но до 1917 года в его биографии числились подполье, аресты, суды, тюрьмы, а главное (в нашем случае), он имел огромный опыт работы пропагандистом, лектором, журналистом партийных изданий, в том числе «Правды». Он серьезно занимался исследованием архивов Маркса и Энгельса и вполне мог обратиться к Рихарду за помощью в получении переписки Фридриха Адольфа Зорге с отцами-основателями Интернационала. Как мы помним, Зорге-младший настолько понравился Рязанову, что тот пригласил его в Москву, на работу в Институт Маркса и Энгельса, но КПГ не отпустила Рихарда. И все же его бурная жизнь на второй родине, в Германии, неумолимо подходила к концу.

7 апреля 1924 года в Оффенбахе и Франкфурте-на-Майне начался очередной, девятый по счету, съезд Коммунистической партии Германии. После недолгого запрета КПГ только что вновь вошла в список легальных оппозиционных партий, но попытка революции 1923 года стала германским властям хорошим уроком. Отныне вся деятельность коммунистов находилась под еще более плотным контролем полиции, чем раньше. Чтобы «растворить» делегатов съезда, организаторы специально подобрали время: в начале апреля во Франкфурте проходила крупная международная выставка прессы, на которую съехалось множество гостей и участников со всей Европы. Самим делегатам коммунистического съезда было объявлено: «К сожалению, имена ораторов не могли быть зафиксированы в протоколе, поскольку существуют не только приказы об аресте всех руководящих товарищей, но и верховным прокурором рейха готовится грандиозный процесс против всего партийного руководства, и мы не хотели бы стать невольными помощниками законников в их нечистоплотных делах». Что же касается итогов съезда, то они были подведены в заключительной части программы и зафиксировали провал попытки переворота с, как водится, одновременными оптимистичными призывами: «Съезд партии извлек уроки из октябрьского поражения… Довольно сокрушаться по поводу упущенных возможностей и сданных позиций. Рабочий класс Германии идет по пути пролетарской революции, и этот путь пролегает через победы и поражения. Рабочий класс Германии невозможно победить раз и навсегда» [69] Мадер. Ю. Указ. соч. С. 38. .

Зорге во время съезда был по горло завален не только партийной (разумеется, он тоже был делегатом), но и организационной работой: «Когда в 1924 году [так в тексте] состоялся съезд компартии во Франкфурте-на-Майне, для участия в нем в качестве представителей Коминтерна нелегально прибыли советские коммунисты. По решению руководства мне было поручено осуществлять их личную охрану. Во время съезда я обеспечивал безопасность этих важных делегатов, занимался их размещением и делал все, чтобы они могли спокойно заниматься делами. В это время Германская коммунистическая партия столкнулась с серьезными политическими трудностями, почему Коминтерн и послал к нам четырех человек – Пятницкого, Мануильского, Куусинена и Лозовского.

Я был одним из делегатов съезда, а кроме того, выполняя это нелегкое поручение, старался полностью удовлетворить нужды закрепленных за нами делегатов. Нечего и говорить, что у меня с представителями Коминтерна установились очень тесные отношения, и день ото дня они становились все более дружественными. При закрытии съезда они предложили мне приехать в этом году в Москву и поработать в штаб-квартире Коминтерна, но я не смог тогда выехать в Москву, так как сразу после Франкфуртского съезда я должен был участвовать в целом ряде совещаний по проблемам организационной и информационной работы» [70] Там же. С. 39. .

В процессе обеспечения безопасности советской делегации Зорге особенно близко сошелся с товарищами из Москвы. По сведениям Мадера, он предоставил для их проживания свою квартиру, так как якобы соседи Зорге уже давно привыкли к тому, что в ней часто появлялись незнакомые люди, да и хозяева не спали ночи напролет. Заботу о гостях взяла на себя Кристина, которую теперь часто называли Икареттой, сделав ее имя производным от детского имени мужа [71] Herr Sorge saß mit am Tisch: Porträt eines Spions // Der Spiegel. 1951. Nr. 24. 13. Juni. S. 33.