Нина Войтенок - Между жизнью и честью. Книга I

Никогда не забыть мне плачущее лицо моей мамочки, когда она вспоминала своё детство, которое закончилось с арестом отца – моего деда Бобок Алексея Семёновича. Он рос в большой и дружной семье, у него было четыре брата и сестра.

Тётя Маруся, жена младшего маминого брата Михаила, рассказывала мне, что семья Семёнчиков (так в селе звали по отцу) была авторитетная, все были большими тружениками. Односельчане ставили эту семью в пример, говорили, мол, поглядите на Семёнчиков, всё у них есть, потому что трудятся с утра до ночи, не пьянствуют.

Мой дед был самым старшим в семье. За ум и смекалку в селе его называли «головастым». Он был выше среднего роста, светловолосый с голубовато-серыми глазами. Слегка волнистые густые волосы летом выгорали на солнце, голова становилась белой, как лён. Жену себе он выбрал из соседнего села Гриденки.

Моя бабушка была хрупкого телосложения с утончёнными чертами лица. Густые тёмные волосы были с лёгкой волной, как у деда.

Надо сказать, что отец деда, мой прадед, не одобрял выбор сына, говорил, что из Евлампии не получится хорошей работницы, потому что она, как говорят люди, худая, что значит «болезная». Но дед мой был твёрд в решениях. Он очень любил свою жену, оберегал от тяжёлого труда. В поле работали одни мужчины, женщины хлопотали по хозяйству. На сенокосе трудилась вся огромная дружная семья.

(На фото: моя бабушка Евлампия с детьми: старшим Герасимом и дочкой Настей).

Потом стали обустраивать каждый своё хозяйство. Первый построился мой дед и предложил отцу жить с ним. Но прадед Семён вынес своё решение: «Ты, Алексей, мужик крепкий, ещё себе построишь дом, а этот отдай младшему брату Гришке, он у нас самый слабый».

Слово отца в те времена было главным в семье. Так мой дед остался в старом отцовском доме со своей женой и народившимися двумя детьми.

Мой дед очень любил детей. Когда родилась девочка Настя, он не мог нарадоваться. Она была такая же светловолосая и кучерявая. В семь месяцев девчушка уже пошла своими ножками. А к году бегала и хорошо говорила. Селяне любовались крошкой, удивлялись её смышлёности. До пяти лет дожила маленькая веселушка и в один из летних дней умерла. Моей мамы тогда ещё не было на свете. Но ей рассказали, как это случилось…

Летним жарким днём отец привёз из города разных гостинцев. Настя съела пирожное, набрала конфет для подружек и побежала на улицу. Через какое-то время вернулась бледная, уставшая. Вскоре началась рвота. Домашние не знали, как помочь.

«Решили, что её сглазили», – рассказывала мама. Видя, как угасает малышка, отец встал на колени перед иконой с мольбой о помощи. Но к вечеру Настя умерла. На другой день отец выбросил из дома иконы».

Я выслушала этот печальный рассказ мамы и сказала тогда:

«Мама, у твоей сестры, видимо, было отравление пирожным. Летом эти продукты опасны, возможно, крем был не свежий».

«И правда, дочь, – согласилась мама и добавила: – неграмотные были, помочь было некому. Отец потом долго приходил в себя. Стал забывать горе, когда родилась я. Он баловал меня, всё позволял. Братьев наказывал за провинности, а мне всё с рук сходило».

Мама вспоминала, какие вкусные пироги выпекала моя бабушка, была чистоплотной, всегда следила за собой. Дети и муж тоже были всегда ухоженными. В этом браке родилось пятеро детей: Герасим, Настя до Октябрьского переворота, Иван, Мотя, Миша – после.

«Твой дед Алексей был великий труженик, – рассказывала мне в 1960-х годах крёстная моего младшего брата Пети тётя Маша Беликова. – Бывало, выйдет в поле жито жать, повяжется платком от солнца и ни одна баба за ним не угонится. Только серп сверкает на солнце. Три жмени ухватит – и сноп добротный получается! Рядом с ним всегда работали сыновья. У него был жеребок – рекордист. На выставке в городе один он смог повезти груз, за что и получил медаль».

Историческая справка.Список вновь избранных членов сельсоветов по Стародубской волости /1923 год/д. Пыхторовка – Бобок Алексей Семёнов, 33 – Гапонов Илья Васильев, 34 – Шархун Василий Иванов, 39 – Митьков Авдей «Люди в селе уважали вашего деда. Поэтому, когда власть поменялась, его выбрали председателем сельского совета, – рассказывала тётя Маша Беликова. – Потом пошли разнарядки на сельсовет одна за другой по раскулачиванию. Кулаком считался крестьянин, который своими руками вместе с семьёй сколотил крепкое хозяйство, который имел двух лошадей, корову. А потом и вовсе у кого имелись сразу лошадь и корова. Алексей Семёнович стал открыто возмущаться такими разнарядками, он же знал, каким трудом всё наживалось в хозяйствах односельчан».