Виталий Листраткин - Мастер, который создал тхэквондо

Мне было восемь. Но я хорошо помню тот день, когда наш сосед Ли Джунг Гу собрал у себя жителей деревни и включил граммофон. Подмигнув, он объяснил нам, что внутри этой коробки живёт некто и поёт песни. И поставил две песни – «Руины старого императорского дворца» и песню странника, первый куплет которой начинался так: «Эта песня о юноше, который потерял свою страсть». Неудивительно, что именно эти две песни стали для меня любимыми на всю жизнь.

Конечно, я мечтал стать певцом. Всякий раз, когда у меня появлялись карманные деньги, я покупал пластинки. Заучивал песни наизусть, затем давал послушать пластинки друзьям. Я верил, если кто-то хочет научиться петь, ему просто надо чаще практиковаться, и поэтому орал что есть мочи… Так я любил пение!

Когда я удостоился чести писать эпитафии, отец с гордостью позволил мне присоединиться к церемонии, посвящённой предкам. Затем взял меня с собой в местную школу, которой руководил наш старейшина Чой Сэнг Мин. Там он попросил учителей проэкзаменовать меня и сам наблюдал за процессом с довольной улыбкой на лице.

Мой брат шёл другим путём. Современный человек, возможно, улыбнётся, но в тридцатые годы двадцатого века профессия водителя считалась невероятно престижной. Когда мой брат закончил автошколу в Сеуле, вся деревня смотрела на него как на полубога. Брат купил грузовик и принялся обслуживать строительные площадки на Корейском полуострове и в Маньчжурии. Благодаря его доходам я смог позволить себе короткие путешествия.

Осенью 1934 года я сел на катер, чтобы навестить своего брата, который трудился в На-Джине, в северной провинции Хам-Кьёнг. Море в тот день было невероятно бурным, меня постоянно рвало, и в конце концов я в полном изнеможении распростёрся на полу уборной. Но как только сошёл на берег, ужасное недомогание отступило.

На обратном пути я на несколько дней остановился в городке Бонг-Ганг у дяди, который управлял швейной мастерской. Я заметил, что там нет вывески, и написал её, взобравшись на лестницу. Изделие произвело фурор: меня тут же нагрузили заказами. И следующие два дня я в поте лица трудился над множеством вывесок, больших и маленьких, по всему Бонг-Гангу. Это была отличная работа!

Летом 1935 года мы с мамой отправились в Маньчжурию. Мы хотели навестить моего брата – он трудился на строительстве военной дороги. Люди мы простые, деревенские и никогда не слышали, что для пересечения границы нужна виза. Остановились в гостинице, которая ближе всего к границе, расспросили хозяина, как добраться до места назначения. Он рассказал про полицейский участок и специальное разрешение для пересечения границы. Чуть отдохнув, отправились в полицию, нашли там корейца-полицейского и показали письмо брата.

– Езжайте домой, – буркнул он. – Ждите, когда вам пришлют разрешение.

– А сколько времени нужно ждать?

– Откуда я знаю? – ответил полицейский, развернувшись спиной.

Конечно, мы не могли ждать непонятно чего. Да и денег на оплату комнаты и еду – не более чем на два дня. А ещё надо добираться обратно… Мы вернулись в гостиницу в подавленном настроении. Что делать? Как быть? На что жить? Неизвестно…

Выручил случай. После ужина в гостинице собрались несколько постояльцев, чтобы поиграть в го. Я встал за спиной у одного из игроков, время от времени озвучивая самые удачные, на мой взгляд, варианты ходов. Играющие отнеслись к моим советам с большим сомнением. Что может знать какая-то деревенщина? Но когда один игрок попробовал реализовать мой совет на практике, ситуация изменилась – он выиграл. А потом отвёл меня в сторонку, расспросил, откуда я, что привело в эти края. Я рассказал всё в деталях.

– Вот, – написал он имя на клочке бумаги. – Найди меня завтра в участке. Именно я выдаю разрешения для проезда за границу.

Мама была поражена, когда следующим утром я принёс нужные бумаги. Воистину, небеса порой способны удивлять!

Похожий случай произошёл на самой границе в момент проверки нашего багажа. Досматривали два мордатых таможенника. И первое, что увидели – свёрток с бумагами, на которых я упражнялся в каллиграфии.

– Красота какая! – восхитился один. – Может, подаришь?

Конечно, я сделал это. И досмотр немедленно прекратился. На обратном пути мы проходили через ту же таможенную будку. В этот раз у меня были небольшие неприятности, поскольку я имел при себе несколько колод карт из резины – в то время весьма дефицитный товар. Но выручил тот же знакомый таможенный инспектор. Поздоровался, сказал: «Это же тот парень, который подарил нам листы с иероглифами!» Шепнул что-то офицерам, те извинились и вежливо проводили нас к выходу.