Виталий Листраткин - Мастер, который создал тхэквондо

С моей стороны это было очень грубо. Ворваться к старшему по званию среди ночи, да ещё и наорать – верх идиотизма. Я ожидал драки, но он спокойно посмотрел на меня и протянул руку.

– Младший лейтенант Чой, мне жаль, что у вас сложилось обо мне такое мнение. Сожалею, если чем-то обидел или проявил неуважение. А сейчас просто успокойтесь…

Мне стало так стыдно! Где были мои благоразумие и сила духа? Я извинился, а для себя решил во всём помогать этому человеку. После этого случая мы стали настоящими приятелями. Он был спокойным, рассудительным, несклонным к резкости и внезапным порывам. Я же мог вести себя как торнадо, сметая всё на своём пути. Мы были очень разные и поэтому прекрасно дополняли друг друга.

На начальном этапе у военной полиции было много проблем. У нас в части оказалось много солдат, которые служили неохотно, а работу выполняли спустя рукава. При этом постоянно ныли: то работы слишком много, то условия плохие. Некоторые бессовестно требовали повышения… Был один солдат, который возмущался больше всех. Однажды он явился в кабинет командира роты и потребовал комиссовать его. Ким Хун Цзюнь был очень терпеливым человеком, но на этот раз перепалка закончилась мордобоем – солдат вылетел из кабинета с окровавленным лицом.

В тот же день солдат написал рапорт старшему лейтенанту войск США Дегурусу – в то время военная полиция работала по американскому образцу, и по закону за избиение солдата полагалось серьёзное наказание. Любого, независимо от его звания, могли с позором выгнать из армии. Началось разбирательство. На допросе я сказал, что это я ударил того солдата за то, что он неуважительно разговаривал с командиром роты. И добавил, что солдат сам пытался напасть на командира. А я как адъютант командира встал на его защиту.

В итоге меня поблагодарили за службу, а с Ким Хун Цзюня сняли все обвинения.

Когда я пришёл работать в военную полицию, отношение к ней было неоднозначное. Военная полиция ещё не обладала собственной системой и находилась в подчинении у гражданской полиции. Они нас постоянно третировали, пытались избить. А потом ещё и арестовывали за драку… Развернулось самое настоящее противостояние. В 1947 году в местечке Ён-Ан южной провинции Чон-Ра произошла кровавая бойня между представителями военной и гражданской полиции. В вооружённом конфликте пострадало много людей.

В апреле меня повысили до командира роты. И я решил сделать из своих солдат настоящую силу, способную дать отпор любому. Обязал каждого солдата заниматься каратэ, научил их концентрироваться, развивать силу духа. Определять цель и не отвлекаться на другие мелочи. Я тщательно продумывал занятия, чтобы они состояли не только из физических упражнений, а были направлены на моральное развитие моих учеников.

И однажды меня осенило. «Почему я обучаю японскому мастерству корейских солдат? – спросил я сам себя. – Зачем я распространяю чужую культуру боя у себя на родине?» И это после всего, что мне пришлось натерпеться от Японской империи! Я решил, что пора обратить внимание на корейскую культуру, вкладывать в упражнения корейскую душу и объяснять суть с помощью корейской философии. Сама основа должна стать другой. Корейцы боролись и сражались много лет, у нас самих можно многому научиться! Так появилось новое боевое искусство – тхэквондо.

Мои подчинённые становились сильнее, их уверенность крепла с каждым днём. И вскоре появился повод доказать, что с нами нужно считаться. Толпа полицейских избила одного моего бойца, и я знал, что действовали они по указке начальника гражданской полиции. Я немедленно сел в машину и отправился на разборки. Сначала меня не хотели пропускать в здание – врали в лицо, что шеф уже ушёл из отделения. В итоге я раскидал дежурных и ворвался прямо в кабинет начальника полиции.

Тот встретил меня прохладно. Хитрил, вертелся как уж на сковородке. Я начал было вести протокол допроса, но видел, что тот хочет под любым предлогом от меня избавиться, и это не на шутку взбесило меня.

– Послушай, ты, – сказал я полицейскому. – Твои люди нарушили закон. И если ты пытаешься их прикрыть, то сам нарушаешь закон. И тогда я сам накажу тебя!

С этими словами я выхватил армейский меч и приставил лезвие к его шее.

– Я отрублю тебе башку! – заорал в лицо шефу полиции. – И приложу к этому протоколу!

Он завопил от ужаса и стал умолять о пощаде. Я убрал меч, но потребовал, чтобы он запомнил этот день.