Виталий Листраткин - Мастер, который создал тхэквондо

В камерах требовалось неподвижно сидеть на коленях, как каменные статуи. Короткий перерыв на приём пищи – и опять на колени… Охрана издевалась как могла. Однажды им показалось, что в камере Ким Ван Йонга какой-то шум, ему приказали выглянуть в «кормушку» в двери. Когда Ван Йонг выглянул, его оглушили пинком по голове.

Чтобы вы понимали ситуацию – на северо-востоке Корейского полуострова зима довольно суровая, температура зачастую доходит до минус двадцати пяти градусов. И когда нас утром выводили из камер на мороз, было весьма некомфортно. В это время охрана обыскивала камеры, а нас заставляли умываться ледяной водой. После обыска мы выносили вёдра с мочой из камер – делать это приходилось бегом. Та ещё стометровка! Всё это мы делали, находясь рядом друг с другом, но представьте, я не видел лиц своих товарищей! Нам запретили поднимать голову в принципе, а поскольку тюремщики знали, что я владею каратэ, за мной наблюдали особенно пристально. За шесть месяцев у меня словно склеились ноги, а тело превратилось в неповоротливую статую.

Я понимал, что дело пахнет расстрелом и старательно изображал раскаяние. Не бунтовал, не кричал, установленные порядки не нарушал. Возможно, поэтому режим немного смягчили. Мне разрешили непродолжительные физические упражнения, однажды кто-то прислал японский пирог – то-то был праздник! «Даже самая маленькая услуга имеет огромное значение для человека, который крайне в ней нуждается», – сказал король самого маленького китайского королевства Конг-Сам. После допросов и унижений такие маленькие одолжения стали для меня благодатью.

Тот, кто сидел в тюрьме, знает, что книги и сигареты там самые востребованные. Несколько книг у нас в изоляторе было, но о табаке оставалось только мечтать. Когда до меня доносился запах табачного дыма – охранник прикуривал сигарету, – я приходил в отчаяние. За пару затяжек я бы отдал всю свою еду!

Ужасная зима в тюрьме подошла к концу. С наступлением тепла стало чуть легче. Однажды майским утром услышал, как в соседней камере охранник разговаривает с Пак Сунн Ква. А спустя несколько минут мне приказали выйти из камеры – и я оказался лицом к лицу со своим товарищем.

Ситуация довольно странная: мы считались особо опасными преступниками, а тут стоим вдвоём и без наручников. Выяснилось, что Пак Сунн Ква каким-то образом умудрился подружиться с охранником по имени Йошимото. И однажды тот спросил корейца, чем может быть полезен. Пак Сунн Ква ответил, что хотел бы посмотреть, как Хон Хи занимается каратэ. Необычная просьба объяснялась довольно просто – он был фанатом единоборств и пытался повторять мои движения у себя в камере. Забегая вперёд, скажу, что много лет спустя он посвятил свою жизнь изучению и преподаванию каратэ.

В итоге мне приказали публично потренироваться. Я продемонстрировал несколько эффектных приёмов, охранник тоже заинтересовался и отправил мальчишку-помощника во двор за черепицей. Принесли восемь черепичных плиток. Я сложил их стопкой. Уже занёс было ладонь, но Йошимото запротестовал:

– Погоди, погоди! Ты уверен, что не поранишься?

– Всё будет нормально, – ответил я.

– Слушай, если ты поранишься, мне влетит… Может, постелим поверх полотенце?

И обернулся к мальцу-помощнику:

– Эй, ты! Принеси нам…

Йошимото не успел закончить фразу, как я размахнулся и рукой расколол груду черепицы. Все восемь плиток разлетелись на кусочки. Аудитория из трёх человек зааплодировала!

Много позже, когда я практиковал и демонстрировал навыки тхэквондо в течение сорока лет по всему миру, публика награждала меня аплодисментами. Но признание, которое я получил в тюрьме, до сих пор считаю самым значительным в своей жизни.

Когда ночь сменилась рассветом, Йошимото сам пришёл ко мне в камеру, чтобы я показал базовые движения каратэ. Позднее к нам присоединились остальные охранники, а в финале разрешили заниматься и заключённым. Забавная ситуация, когда охранники превратились в учеников, а тюрьма – в спортивный зал.

Японцы всегда обострённо воспринимали любые попытки протеста. Опасались, что антияпонские настроения волной прокатятся по стране и осложнят призыв корейцев в армию. Поэтому правительство предпочитало убирать всю информацию под сукно и ни в коем случае не допускать утечек в СМИ. Разумеется, применяя подобную тактику, чиновники в первую очередь заботились о собственной шкуре.