Ален Жобер - Дина Верни - История моей жизни, рассказанная Алену Жоберу

Они просили меня рассказывать то, что я знала от отца о русской революции и о Сталине, который их зачаровывал. Антильцы не были политизированы, это были люди доброй воли, которые хотели понимать, что про Советский Союз правда, а что – выдумка. Они хотели знать и про то, кем был Троцкий.

Я пыталась сдерживать эти желания, говоря им, что они мне не поверят, что никто не верит, что по-настоящему слеп тот, кто не хочет видеть. Почему они должны мне верить? Это было бессмысленно. Но они настаивали, хотели знать о Сталине все. К моему глубокому удивлению, они подолгу выслушивали меня и поверили мне. Потом они начали читать на эту тему и стали антисталинистами, как и мы с отцом. Я встречалась с антильцами каждый день, мы очень сблизились. С самого раннего детства и по сей день я не терплю никаких критических замечаний в адрес цветных людей или насмешек над ними. Расизм происходит от незнания. Это – один из пороков нашей цивилизации.

( АЖ ) Хорошо! Но пока мы в 1934–1935 годах, накануне Народного фронта.

( ДВ ) Пользуясь всеобщим недовольством в условиях экономического кризиса, кагуляры [11] От французского cagoule – монашеский капюшон или балаклава. Члены фашистской антикоммунистической организации, существовавшей перед Второй мировой войной. – Прим. пер. , роялисты, члены «Огненных крестов» [12] Члены военизированной националистической организации. – Прим. пер. решили, что они достаточно сильны, чтобы взять власть и отправить правительство в отставку. Лидер кагуляров Делонкль явился со своими отрядами к Национальному собранию. Они напали на конные подразделения республиканской гвардии, защищавшие вход в здание. Вооружившись бритвами, кагуляры перерезали сухожилия лошадям, кровь лилась рекой. Гвардейцы храбро сражались. Там было много раненых и погибших. На площади Согласия собиралась «Аксьон франсез» [13] L’Action française – с фр. «французское действие». Старейшая в мире радикальная правая партия, существующая до сих пор. – Прим. пер. и различные лиги, в том числе «Огненные кресты». Чуть не каждый день их разгоняла полиция. Они призвали своих сторонников выступить против сил законопорядка 6 февраля. Разгромили несколько автобусов, нападали на автомобилистов, снова были раненые и погибшие. Это происходило вечером, и члены «Аксьон франсез» зажигали ракеты, чтобы освещать стычки. Всего было семнадцать или двадцать погибших и более двух тысяч пострадавших. Однако республиканцы победили. Утром членов лиг, «Аксьон франсез» и кагуляров разогнала полиция.

9 февраля в Париже состоялась грандиозная антифашистская манифестация. Я ходила на нее с отцом и моими политизированными друзьями. А 12 февраля вместе со всеми парижанами-республиканцами мы были на площади Республики, многие держались за руки. Молодые люди забирались на главную статую, я смотрела на них с восхищением – меня саму удержал отец. Люди пели, смеялись, плакали. Это был наш триумф. Республика была окончательно спасена, не оказалась поверженной.

После этих событий февраля 1934 года в среде французских левых зародилась идея создания Народного фронта. Но, чтобы это произошло, социалисты должны были сблизиться с коммунистами, с которыми постоянно конфликтовали. Базировалась идея на антифашизме. И спустя два года, в 1936-м, с помощью социалистической партии СФИО [14] Французская секция Рабочего интернационала. – Прим. пер. , Радикально-социалистической партии, Коммунистической партии, анархистов, всех французских левых организаций был создан Союз левых, будущий Народный фронт.

( АЖ ) Есть ваша фотография, сделанная Пьером Жаме…

( ДВ ) Пьер Жаме фотографировал меня совсем молодой, с шестнадцати лет. Он был моим первым возлюбленным. Пьер умер в 2000 году, ему было девяносто. Фотография, которую вы имеете в виду, где я с рюкзаком, в шортах и в грубых ботинках, не была постановочной – напротив, очень жизненной. Я направлялась в окрестности Этампа, где была молодежная гостиница. Шла пешком целый день, страшно устала, но была счастлива. Такой и запечатлел меня Пьер Жаме. Этот снимок был опубликован – и произвел сенсацию. Его потом часто использовали как символ Народного фронта, даже печатали на афишах.

Пьер Жаме: Дина на дороге около Вильнёв-сюр-Овер (деп. Эссонн), 1937 г.

Знаете, я жила, опережая свою эпоху. Ходила в шортах в 1936 году, когда их еще никто не носил. Ездила так в метро, на меня фыркали. И я часто ходила в сандалиях, сандалиях Дункана – так тоже не было принято. В таких же сандалиях ходила писательница Колетт. Реймонд Дункан, изготавливавший их, был братом великой танцовщицы Айседоры Дункан. Они вместе открыли для себя Грецию, и эти сандалии были копией тех, что носили Сократ или Овидий. Реймонд Дункан ходил в греческой тунике. У него в Париже был свой дом, на улице Сены, 31, он назывался Академия и был создан по афинскому образцу. Иногда Реймонд читал там лекции, некоторые из них были просто фантастическими.