Евгений Бажанов - Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 19. Часть 24. (окончание). Родные

Мы утром купались в море, днем отдыхали в маминой квартире, по вечерам ходили в кино и на концерты. И с упоением занимались вместе с мамой кукольной коллекцией. Куклы заняли все шкафы и стеллажи, еще штук 100 пришлось убрать в ящики, им места под солнцем не хватило.

Вот как я описывал наш отдых в Сочи в своем дневнике.

Начали писать материалы для книги по Америке. Делаем зарисовки на различные темы, составляем список того, что следовало бы осветить в книге. За вчерашний день исписали тетрадь, сегодня – еще 12 листов.

Были на пляже, забитом людьми. Жарко.

Продолжаем отдых в Сочи. Жара стоит почти нестерпимая. С одной стороны, вроде бы нет того ощущения, что ты в горячей печке, какое испытываешь, например, в калифорнийском Сакраменто. И ветерок как будто обдувает, и сквозняком может так пронзить, что потом спину не разогнешь от радикулитной боли. Но дышится тяжело, пот градом льет, и душа стонет по воде, холодному. Если же из тени нос покажешь – солнце прямо набрасывается на незащищенные части тела, словно пламенем обжигая их своим горячим дыханием.

Распорядок нашего дня незамысловат: подъем – обильный завтрак – пляж – в 12:00–13:00 возвращение – еще более обильный, чем завтрак (прямо пир), обед, сон до момента, когда жара чуть-чуть начинает ослабевать, становится менее изнуряющей и разлагающей мозги и тело. Это где-то в пять вечера. Дальше – или вновь море, или прогулка, или телевидение.

Наводим порядок с куклами. Изменили их расстановку, часть убрали в закрытые ящики. Кукол так много, что стеллажа в маленькой комнате уже не хватает. Сервант в большой комнате загружен ими на сто процентов, и тем не менее еще штук 90 пришлось буквально запихнуть в его закрытые отделения. Куклы надо пересортировать, пронумеровать, нужно упорядочить записи (три тетради, без единой системы). Дело это кропотливое, я лишь начал, ленюсь продолжить.

Мое увлечение куклами (как и многими другими делами) происходит волнами – прилив, отлив. Сейчас как раз отлив, начавшийся еще в США где-то в мае, после сильнейшего, граничившего с сумасшествием прилива, – я тогда грезил ими. Учитывая свою некоторую перенасыщенность куклами на данном этапе, не буду через силу заставлять себя заниматься оргвопросами по части кукольной коллекции. Подожду и сделаю это в ноябре или зимой.

Сегодня с Айлей Прохоровой ездили по ее пропуску в санаторий ЦК КПСС им. Ленина. Не санаторий, а рай. Роскошная зелень, первозданная тишина, прохладные, с римскими колоннами, словно дворцы, корпуса, и совсем уж райский пляж: голубая чистая вода, мелкая галечка, тенистые аэрарии, прекрасный вид на зеленые горы. Хорошо провели там время, хотя и «пережарились».

Пребывание на пляже навело меня на мысль вставить в будущую книгу зарисовку, сравнивающую западный берег США с Черным морем.

И в ходе отпуска в Сочи, и в дальнейшем в Москве нас, как и всех советских граждан, продолжали «доставать» бытовые неурядицы и недостатки.

Проблемой оставалось снабжение населения мясом. Оно, правда, широко продавалось на базаре, но стоило слишком дорого для простых смертных. Поэтому сочинцы обращали взоры на мясников из госторговли. Девушки считали их самыми выгодными и перспективными кавалерами. Остальные граждане тоже пытались дружить с мясниками, задаривая их сувенирами, оказывая встречные услуги. В условиях дефицита все труженики сферы услуг являлись важными персонами в обществе, но мясники – особенно. По соседству жил мясник – грузин, друг моего детства. Он и снабжал маму хорошим мясом.

В дефиците были и книги – классика, детективы, любовные романы, вся иностранная литература. Повышенным спросом пользовались и многие периодические издания. Из главных газет больше других уважали «Известия» за живость и разнообразие материалов. Ажиотажный спрос существовал на «Советский экран», единственный журнал, приподнимавший занавес и позволявший увидеть красивую жизнь богемы за границей. Гонялись люди за «Литературной газетой», за журналами «Огонек», «Наука и жизнь», «Работница», «Советский спорт», «Футбол» и др. Пределом мечтаний для многих были журналы «Америка» и «Англия».

Подписка на популярные издания и их реализация через торговую сеть были ограничены – на увеличение тиража ни возможностей, ни желания у государства не хватало. Я обожал спортивную прессу. Мой приятель договорился с киоскером платить за еженедельник «Футбол» двойную цену (10 копеек вместо 5), и тот оставлял парню экземплярчик. Иногда удавалось купить «Футбол» и мне. В таких случаях я испытывал настоящую эйфорию и штудировал издание вдоль и поперек. До сих пор мне периодически снятся сны о том, как я рыскаю в поисках «Футбола» и, ура, добываю его!