Донал Лог - Преступление, искупление и Голливуд

Я не боялся ни ареста, ни тюрьмы, а когда молодой пацан теряет страх перед последствиями своих действий, то быстро становится потерянным для общества. В десятом классе меня перевели в старшую школу Северного Голливуда – пятую за тот год. Из четырех предыдущих меня турнули за драки. В последних трех я стал настоящей звездой, потому что был единственным мексиканцем. Я не только был латиносом, но еще и одевался круто. Тогда я носил желто-белые футболки, к которым подбирал жилетки в тон и плиссированные штаны цвета хаки. Мои «левайсы» [11] «Левайсы» – джинсы знаменитой марки Levi’s. были украшены заклепками. Что и говорить, выглядел я круто и заметно выделялся на фоне остальных. В Северном Голливуде в меня влюбилась Барбара Д., смазливенькая итальянка, королева выпускного бала. Мне она тоже нравилась. Однажды она увидела меня сидящим на скамейке на школьном дворе, подбежала и взволнованно защебетала:

– Тебе нельзя здесь сидеть, Дэнни, это скамейка Кабальеро .

«Ну и какого хера? – подумал я. – Они ее что, купили? Кто вообще такие эти Кабальеро, и почему у них испанская фамилия?»

Тут к нам подошли здоровый белый парень и пацан поменьше. Здоровяк явно страдал одышкой.

– Сам свалишь с места Кабальеро или тебя стащить?

Если бы он просто сказал: «Это скамейка Кабальеро», я, может, и ушел бы. Но он бросил мне вызов, так что я встал и зарядил ему ногой в горло.

– Попробуй, сука.

Парень стал задыхаться. Тут пацан поменьше сказал волшебные слова:

– После школы тебе хана, бинер [12] Бинер – уничижительное оскорбление для мексиканцев или людей мексиканского происхождения. Термин происходит от распространенности бобов пинто и других бобов в мексиканской кухне. .

Он сделал огромную ошибку. Меня завело даже не слово «бинер», а вот это «после школы». Нормальные школьники боятся разборок после звонка, а у меня с этим проблем не было. Я был мексиканцем и конца уроков ждал с нетерпением. Целый день во мне накапливалась ярость. Наконец, раздался последний звонок и я вышел к школьным воротам. Парень, которому я врезал в горло, и пять его дружков-Кабальеро появились с целым взводом учеников за спиной, жаждавших хлеба и зрелищ. Я был готов показать им такую жесть, о которой они и подумать боялись.

Как только главарь этой банды раскрыл хавальник, я схватил его за шею и впился зубами ему в лицо. Толпа ахнула, девчонки в испуге закрыли глаза. Школьники Северного Голливуда не были готовы ко мне, что уж говорить об этих Кабальеро .

Пока парниша орал и размахивал руками, я добежал до бургерной «У Леонарда» через дорогу, перепрыгнул через барную стойку, схватил мясницкий нож и метнулся обратно на улицу. Я был готов прирезать всю школу, если бы пришлось. Вслед за мной выбежал сам Леонард, тоже с ножом, и встал со мной рядом. Я оказался лицом к лицу чуть ли не со всеми учениками старшей школы Северного Голливуда. Никто не посмел даже приблизиться ко мне. Вот что такое сила безумия, желание дойти до точки, которую твои враги даже не могут себе представить. Эта власть имеет свою цену. Пользуясь ею, ты сам показываешь миру, что единственное место для тебя – это государственная тюрьма.

Гилберт научил меня, что драться стоит не ради уважения, а ради победы. Это стало моей больной зависимостью. Я уважал людей, которые относились ко мне так же. Хуже всего было пренебрежение. Я мечтал о том, чтобы каждый, кто посмел меня унизить, однажды проснулся дряхлым стариком с тростью, посмотрел на себя в зеркало, увидел глубокие, жуткие шрамы на лице и вспомнил, какую огромную ошибку однажды совершил.

Когда в тюрьме начинается бунт, каждый зэк знает, что нужно делать: выжить и отыскать своих врагов. Мексиканцы нападали на черных, белые держались спина к спине в боевых стойках, стараясь найти пути отхода к своим, черные дрались с белыми и мексиканцами. Арийцы, чернокожие, мексиканцы – все выполняли приказы, к которым готовились месяцами. Я раскидывал засранцев с левой – бам! – потом с правой – бам! Левой, правой, левой, правой. Страха не было, на него тупо не хватало времени. От адреналина я только сильнее впадал в ярость. Если ребенок попадает под машину и его мамаша застывает в панике, мелкому хана. Но если она разозлится, то перевернет тачку голыми руками.

Этой силы у меня было хоть отбавляй.

Краем глаза я видел, как неженки-гомики бегут на дальний конец двора в поисках укрытия. Бейсболисты размахивали битами, чтобы заключенные их не поубивали. Вокруг летали мусорные баки, камни – все, что попадалось зэкам под руку. У меня в руке вроде тоже был камень или кусок бетона, не помню.