Илья Долголенко - Байки морского волка

Как бы там ни было, макака Яша оказался в море. Вёл себя пристойно, не шкодил. Видимо, у хозяина был опыт обращения с обезьянами. Или Яша был выдрессирован.

С ума Яша сошел, когда на борту через несколько дней заметил кота. Яша долго присматривался, а потом страстно «полюбил» этого кота, против его воли. Предварительно слегка придушил, чтобы не трепыхался.

Кот был капитанский, хозяин вступился за «своего», выбросил Яшу за борт. Чем нарушил одно из табу для моряков – не убивать домашних животных. Яша, конечно, погиб. Но пропал и кот, через несколько дней.

Чаще всего, кошки и коты сами прыгают за борт, не рассчитав силу прыжка в охоте за чайками, сидящими на планшире. Одна очень любопытная кошка пропала после выгрузки. Нашли ее через неделю – она залезла в открытый трюм на выгрузке, притаилась или заснула в укромном месте.

Трюм зачистили, закрыли и стали нагонять холод для следующей загрузки. Из трюма звуков не слышно. Тревожную кнопку кошка нажать не могла. Муська просто замерзла. Остались сироты – котята Бизон и Пикша. И вдовец Семён, муж Муськи.

На судах бывают и дикие животные. Чаще всего, это результат «аварии» в жизни птицы. Сбилась с пути в условиях плохой видимости. Ближайшей «землей» оказалось судно. Садится, отдыхает, ждет погоды.

В отдельных случаях, при увечьях и ранениях, моряки оказывают помощь этим несчастным. В моем первом рейсе нам на палубу сел молодой ястреб, выбившийся из сил. Народ соорудил просторную клетку. На самом деле это была не клетка, а верхний ярус двухместной каюты. Кровать забрали капроновой сеткой, налили воды в миску, каждый день подкармливали его сырым мясом с камбуза.

Когда ястреб окреп, его выпустили из клетки, когда увидели берег. Хищник улетел без прощания. Сила в крыльях не исчезла. Практически все дни, когда он не ел и не спал, ястреб, встав «на цыпочки», махал крыльями – понимал, что придется летать. Форму не терял.

Пару раз на судне были замечены дятлы. И летуны они так себе. И с навигацией, видно, не знакомы. Один жил на борту дней пять. Отличился тем, что цеплялся когтями за вертикальный стальной трос и пытался долбить его клювом.

Иногда садились пуночки, снегири, синички. И тоже выбившись из сил. Участь этих птичек на борту печальная. Пресной воды на судне им взять негде, хотя моряки постоянно наливают в миски воду для них. Дней через 5-6 птички умирают. Очень жаль.

Зуйки на борту выживают, питаясь всякой мелочью из щелей на палубе. Это прибрежные птицы, им полегче.

Несколько раз были замечены скворцы. Казалось бы, что южной птице делать так далеко на севере, да еще и в море? Видимо, заблудились в тумане. Потом, обессиленные, садились на борт за неимением другой тверди. Через несколько дней, разглядев берег, улетали.

Очень кстати будет грубая морская шутка: «Чайки – это души погибших моряков, а бакланы – души погибших рыбообработчиков».

1995 год, Баренцево море. Через месяц после кораблекрушения судна «ПИНРО» меня направили на судно «Бизон». Мы занимались селекционными орудиями лова вдвоем с Сашей, моим начальником. В том рейсе мы были полгода без захода. Это оказался самый длинный рейс в моей биографии.

Полгода мы пробыли в этом рейсе вынужденно. Тяжело заболел сменщик Саши, нас попросили остаться на следующие 3 месяца. Мы пошли навстречу.

Про судно и судовладельца можно роман написать. Я пройдусь тезисно. Это старое (30 лет) судно. Класс БМРТ (большой морозильный рыболовный траулер), польской постройки, вся электросеть с постройки – 220 вольт, причем ПОСТОЯННОГО тока (объяснение ниже).

Судовладелец, по слухам, являлся артелью обувщиков-инвалидов. Это по бумагам, чтобы получать налоговую льготу. Отношение конторы к судну и экипажу – хуже некуда.

Все предыдущие экипажи до нас были очень недовольны своими заработками. Поэтому норовили отомстить конторе, устраивая мелкие подлости. К примеру, когда мы прибыли в самом начале марта на борт, была сильно испорчена водопроводная система.

Предыдущий экипаж, уезжая с судна, в сильный мороз, оставил двери нараспашку, чтобы разморозить систему. Саботаж удался, механики уже в нашем рейсе долго ремонтировали водопровод. Отличился очень толковый 4-й механик Анатолий.

Снабжение нашего судна было ужасное. В рейс не дали ни одной электролампочки – и так сойдет! Сошло – мы были в море в полярный день. Но судно все 6 месяцев неумолимо погружалось во тьму. Лампочки имеют свойство перегорать.