Андрей Ранчин - Нестор Летописец

Вроде бы логично. Из текста новгородской летописи при переписке когда-то выпало начало фразы, сохранившееся в «Повести временных лет»: «Полем же жившемъ особѣ и володѣющемъ роды своими». Однако текст «Повести временных лет» не выглядит в рассказе о Кие и его братьях более правильным и ясным: «Полем же жившемъ особѣ и володѣющемъ роды своими, иже и до сее братьѣ бяху поляне, и живяху кождо съ своимъ родомъ и на своихъ мѣстѣхъ, владѣюще кождо родомъ своимъ. И быша 3 братья» [78]. То есть: «Поляне же жили в те времена отдельно и управлялись своими родами; ибо и до той братии (о которой речь в дальнейшем. – Д. Л. ) были уже поляне и жили они родами на своих местах, управляясь каждые своим родом. И были три брата» [79]. Летописец дважды почти дословно повторяет одно и то же выражение («володѣющемъ роды своими» и «владѣюще ‹…› родомъ своимъ»). А главное, упоминание о Кие, Щеке и Хориве «сее братьѣ» ни к каким прежде упомянутым братьям не отсылает: о трех полянских князьях говорится не до, а после! Не случайно Д. С. Лихачев, перевод которого я цитировал, был вынужден внести в текст помету в скобках с литерами своих имени и фамилии ( Д. Л. ): без этого читатель оказывался совершенно обескураженным. Похоже, что это автор «Повести временных лет» решил отредактировать не очень ясный текст летописца-предшественника, подразумевавшего, видимо, роды, относящиеся к разным племенам. Нестор отнес все эти роды к одному племени полян и поспешил пояснить, что поляне – это целое племя и прозывалось оно так задолго до Кия, Щека и Хорива. Поправил, увы, тоже не очень удачно… Из текста новгородской летописи при переписке когда-то выпало начало фразы, сохранившееся в «Повести временных лет»: «Полем же жившемъ особѣ и володѣющемъ роды своими», но из этого никак не следует, что текст «Повести…» первичен [80].

Так что фрагмент «Повести временных лет» о стыдливых и кротких полянах принадлежит именно ее составителю. По нему можно судить об этническом происхождении Нестора.

Известный лингвист и историк древнеславянских культур Н. И. Толстой, анализируя вступление «Повести временных лет», пришел к выводу: «Этническое самосознание Нестора Летописца следует рассматривать как довольно сложную и цельную систему, состоящую из иерархически упорядоченных компонентов. Каждый компонент в отдельности обнаруживается в биографии автора “Повести временных лет”. Автор был христианином, и этим определялся весь его жизненный подвиг, славянином, полянином, так как Киево-Печерский монастырь был духовным центром полян и Русской земли. Русская земля была его страной, государством, а киевские князья были его князьями. Изъятие из этой системы-лестницы хотя бы одного компонента нарушило бы общую картину и значительно изменило бы ее. У Нестора Летописца было религиозное сознание (христианское), общеплеменное (славянское), частноплеменное (полянское) и сознание государственное (причастность к Русской земле). Среднеплеменное сознание его – русское {24} – еще созревало и не занимало ключевой, доминирующей позиции» [81].

Соглашаясь с этой мыслью, я бы внес одно уточнение: Нестор сознавал себя полянином не потому, что подвизался в монастыре, находившемся в земле, некогда населенной полянами, а ныне преимущественно их потомками. Не потому, что этот монастырь располагался в городе, который в стародавние времена был якобы основан полянскими князьями Кием, Щеком и Хоривом. К тому времени, когда книжник писал «Повесть временных лет», то есть к началу XII века, племя (а точнее, племенной союз) полян уже слилось с другими восточнославянскими племенами и было живо лишь в исторической памяти [82]. Составитель «Повести временных лет» решительно отвергает версию о том, что Кий был не князем, а простым перевозчиком через Днепр – похоже, что в нашем герое здесь говорит племенной патриотизм: «Некоторые же, не зная, говорят, что Кий был перевозчиком; был де тогда у Киева перевоз с той стороны Днепра, отчего и говорили: “На перевоз на Киев”. Однако, если бы Кий был перевозчиком, то не ходил бы к Царьграду. А между тем, Кий этот княжил в роде своем, и ходил он к царю, – не знаем только, к какому царю, но только знаем, что великие почести воздал ему, как говорят, тот царь, при котором он приходил. Когда же он возвращался, пришел он на Дунай, и облюбовал место, и срубил небольшой город, и хотел обосноваться в нем со своим родом, но не дали ему близживущие. Так и доныне называют придунайские жители городище то – Киевец» [83].