Ольга Савельева - ПроЖИВАЯ. Как оставаться счастливым, проживая самые сложные моменты жизни

– Интересно, как с такой совестью люди спят?

– В тепле, наверное, – с сарказмом заметила я.

– Тепло обогревателя не растапливает заледеневшую совесть.

– Ну, будем считать, что им просто очень нужны были деньги.

– Нет, Оль. Им нужно было много денег, причем чужих. И как я забыла, что соперничество за ограниченное количество «всех денег мира» может стать маниакальным…

Я сразу поняла, что она имела в виду: когда ты становишься денежным маньяком и деньги для тебя получаются важнее людей, это, возможно, кратковременно делает тебя богаче, но точно не счастливее.

– А вообще, – добавила спустя минуту тетя Оля. – Это хорошая новость. В каком-то смысле. Значит, я слишком долго была окружена исключительно порядочными людьми, расслабилась.

Тем не менее нам с мамой было не до красивых фраз. Мне было ужасно обидно. За маму и за себя. В те дни, как назло, еще включились морозы, работать стало совсем невозможно.

Плюс у меня случилась личная трагедия.

Молодой человек Виктор, галантно ухаживающий за мной уже несколько месяцев при помощи свиданий, комплиментов, одиноких розочек в целлофане и модных шоколадок, был случайно замечен мною в компании другой девушки.

У нее в руках была роза в целлофане и шоколадка «Сникерс». Мне стало очевидно, что Витины комплименты она уже тоже прослушала.

Я КАТЕГОРИЧЕСКИ НЕ УМЕЮ УСТРАИВАТЬ СКАНДАЛЫ. ПОЭТОМУ Я ПРОСТО ПОБЕЖАЛА ДОМОЙ ПЛАКАТЬ И ВЫТЬ В ПОДУШКУ, А ВИКТОР ДАЖЕ НЕ ЗНАЛ, ЧТО Я ИХ ВИДЕЛА В ОБНИМКУ С СОПЕРНИЦЕЙ, ОН НЕДОУМЕВАЛ, ПОЧЕМУ Я ВДРУГ ПЕРЕСТАЛА БРАТЬ ТРУБКУ.

В семнадцать лет такие предательства переживаются масштабно. Это настоящая взрослая драма, и слезы накатывают постоянно, особенно когда взгляд натыкается на чужое счастье, и на полном серьезе рассматривается перспектива уйти в монастырь после зачета во втором семестре.

В тот вторник я оставалась в палатке за главную.

Мама приболела, я решительно отправила ее домой, уверила, что справлюсь.

Мне не привыкать, да и, если честно, прямо хотелось побыть одной: при маме рыдать из-за Виктора было как-то совестно. Тем более что мама к моим ухажерам относилась с пренебрежением, говорила свое коронное: «У тебя этих Викторов еще будет знаешь сколько?»

Почему-то от такой поддержки становилось тошно, она совсем не выглядела вдохновляющей, скорее наоборот, пугала: если кругом одни «Викторы», то я точно в монастырь.

В общем, мне очень кстати было поработать одной: буду мерзнуть и страдать, подробно проживая смерть своей несостоявшейся любви.

В итоге я так и сидела в окошечке, нахохлившись, в двух пуховиках, шапке, вся заплаканная и изо всех сил несчастная.

Тетя Оля заехала внезапно и привезла обогреватели.

– Ой, ничего себе! А где вы взяли?

– Купила.

– А деньги?

– Заняла! И парня нашла, который подешевле продал.

– Опять?! А если бы снова обманул?

Мне в тот момент казалось немыслимым снова поверить человеку. Все человеки – сволочи. Они воруют чужие деньги, разбивают вдребезги чужое доверие, говорят одно, а делают другое. «Человекам нельзя верить!» – весь мой вид: пуховик, лохматость, красное от слез лицо – говорил об этом.

Тетя Оля посмотрела на меня внимательно и спросила: «Мальчик?»

Я кивнула. Слезы с готовностью потекли по щекам. И тут она обняла меня крепко-крепко: «Девочка моя, ну что ты!» А потом сказала важную и мудрую фразу, которая всю мою последующую жизнь помогает проживать сложные времена: «Если вовремя не отпустить прошлое, оно задушит будущее, детка».

Я внимательно посмотрела на тетелю и вдруг поняла, что она говорит совсем не про обогреватели…

Вот бывают такие дни… Я сидела на полу в гостиничном номере и рыдала.

Как-то все сразу навалилось: подстава от той, кому верила, ссора с мужем, усталость, декабрь и простуда – как всегда некстати. А еще я умудрилась глубоко порезаться бумагой, рана ныла и зудела, и мне стало казаться, что я вся, с головы до пят, заштрихована бумажными порезами.

Я сидела прямо на паласе, напротив входа в ванную. Там надпись: «Если полотенце нужно поменять, бросьте его на пол».

Я чувствовала себя полотенцем, которое использовали и бросили на пол. Нужно заменить его на новое, чистое, не запятнанное жизнью…

МНЕ БЫЛО ТОШНО. ХОРОШЕЕ СЛОВО. КАК БУДТО ДУШУ ТОШНИТ НОВЫМ ЗНАНИЕМ, КОТОРОЕ ХОЧЕТСЯ ЗАБЫТЬ, НО ЭТО НЕВОЗМОЖНО.