Килиан Жорнет - Нет ничего невозможного

Было неизвестно, сколько продлится их уважение к новому забору и когда они снова научатся убегать, прыгая еще выше, так что мы решили опередить овец и немного увеличить высоту некоторых участков. В то утро я должен быть ехать в деревню и предложил купить палки и участок сетки, которого нам не хватало, чтобы все доделать в тот же вечер. Когда я зашел в магазин и спросил про материалы, продавец сразу заметил, что по-норвежски я говорю с акцентом. Помогая мне складывать покупки в машину, с улыбкой, еле помещавшейся на лице, он на превосходном английском сказал, что рад, что иностранцам нравится жить в удаленном тупике, который представляют собой эти горы. Он спросил, не из Марокко ли я, и я ответил, что примерно из тех краев.

Хотя я не особо умею мастерить, мы доделали изгородь. Мне не слишком нравится идея ограничивать землю рамками, но видеть, что собственный труд приносит результаты, очень приятно. Вскоре где-то глубоко в душе я стал чувствовать, что многое должен Эмели за все те периоды, которые провожу вне дома, «лазая по горам».

В это время года, в самом начале лета, солнце не прячется, и это идеальный период для многочасового бега трусцой. Бег — самый гуманный из существующих способов перемещения, самый простой и чистый. Именно бег ближе всего к ходьбе, то есть к тому, что делает бегун, когда устает. Оба этих вида движения преследуют одну и ту же базовую для человека цель: перемещение. А перемещение — синоним открытий. Для меня это одна из основных жизненных функций, без которой нельзя ничему научиться. К тому же после того, как взято одно направление, пути можно до бесконечности разветвлять и приумножать.

Каждый день я выхожу, чтобы побегать или потренироваться на лыжах, но есть простая разница между тренировкой и реализацией проекта: неуверенность в том, что ты сможешь осуществить задуманное. Теперь, после года перерыва из-за травм, у меня появилось желание реализовать что-то особенное, чтобы заставить себя усомниться и снова прожить эти интенсивные чувства, желание снова искать пределы своих возможностей в каком-то конкретном аспекте. Далеко ехать мне не хотелось. «Красота часто прячется буквально за дверью нашего дома», — подумалось мне. Я решил осуществить очень простой план, который требовал максимальной отдачи: выйти из дома, подняться на одну из вершин и следовать по нити горных гребней до тех пор, пока ноги или сердце не скажут, что уже хватит, что они больше не могут.

В одну из пятниц в конце июля я собрал рюкзак, сложив все, что могло мне понадобиться для нескольких суток безостановочного движения по горам: куртку, перчатки, пару десятков энергетических батончиков, короткую веревку, ледоруб и еще небольшое количество вещей. После завтрака я выбежал из дома как обычно, но только в этот раз я не знал, когда вернусь. Эмели сопроводила меня до первой вершины, среди тумана, окрасившего долины в грустный, сероватый оттенок. На высоте в тысячу метров мы преодолели этот туман и оказались над морем из ваты облаков; наши лица грело солнце, а на горизонте виднелись скалистые острова. «Хочу остаться здесь, двигаясь от одной вершины к другой по линиям, соединяющим их, и больше не оказываться внутри облаков». Мы попрощались с Эмели. Она побежала обратно, а я продолжил движение вперед, по узкой линии гребня, балансируя, чтобы не провалиться в окружающие меня облака. Белая масса выглядела очень мягкой, но смягчить падение не смогла бы.

Обычно, когда я начинаю очередной проект, первое движение, которое я совершаю, — это включение хронометра. Но в тот раз я этого не сделал. Хотя скорость вшита в мою ДНК, я не хотел спешить; мне хотелось бежать как можно дальше, не делая пауз.

Шаг за шагом, камень за камнем, вершина за вершиной я бежал по линии гребня. Солнце грело изо всех сил, а я был один над облаками. Другие люди находились там, внизу, в тумане, жаловались на серость текущего дня и не подозревали, что совсем близко — нужно только подняться — находится рай. Идиллический пейзаж рисовался перед моими глазами, а дорога извивалась, как змея. Дюжина вершин оказалась соединена узкой полосой камня; за ними располагалась еще дюжина, и еще одна, хотя эти пики были так далеко, что я пока не мог их как следует различить. Но я приближался, в плавном танце, заигрывая с риском, что делало весь процесс еще более эмоциональным. Честно скажу: трудности этого маршрута не заставляли меня выходить из зоны комфорта, но, чтобы оставаться в безопасности, все же требовались определенные усилия. Я наблюдал, как зарождается что-то совершенно интимное, приватное, намного более интимное и приватное, чем секс.