Марк Элиот - Клинт Иствуд. Последний ковбой. Биография

На полпути к производству фильма, словно чтобы подчеркнуть разницу между собой и Спилбергом, Клинт принял решение сделать то, чего раньше никто не делал.

«Я начал задаваться вопросом: а как насчет других [японских] парней? О чем они думали? Как жили? Я имею в виду, что для американцев жизнь на этом острове была довольно трудной. И вы можете себе представить, какой была эта жизнь для другого парня, парня “с той стороны»”, у которого не было такого же оснащения, такого же доступа к еде и воде. На Иводзиме не было воды, единственным ее источником служили дожди, так что японцы оказались там в ловушке. Они ели сорняки и другие растения, червей – в общем, все, что могли найти. Так что они были интересными людьми. Теперь, когда прошли десятилетия, я подумал, что для японцев было бы важно оценить этих людей, даже если речь идет не о победе или поражении, не о том, кто выиграл и кто проиграл. Речь идет о жертве, которую они принесли за свою страну. Правильно или неправильно – но они ее принесли» [149].

Так родилась идея создания одновременных, или параллельных, фильмов, рассказывающих об одной и той же истории, но видимой с разных сторон. «Японский» вариант картины получил название «Письма с Иводзимы». Главную роль в нем сыграл японский актер Кен Ватанабэ, который был большей международной звездой, чем кто-либо из участников картины «Флаги наших отцов». Клинт получил разрешение от правительства Японии снять некоторые сцены на Иводзиме. (Остров был возвращен Японии в начале 1960-х годов.) Однако основные части обоих фильмов снимались также на вулканическом острове в Исландии, чтобы сэкономить средства и использовать больше доступные горы и подземные туннели. Фильмы вышли в прокат почти одновременно, с промежутком в несколько недель.

После войны японскому кино понадобилось несколько десятилетий, чтобы получить распространение в Америке хотя бы в виде арт-хауса. Причина была в острых переживаниях, оставленных Пёрл-Харбором. Первым, кто попытался сочувственно изобразить японцев (по крайней мере, во время послевоенной оккупации страны), был Марлон Брандо, удостоенный награды Академии за роль в фильме Джошуа Логана «Сайонара» (1957). Это было непростой задачей – заставить американцев поверить в то, что японцы тоже люди, а тем более культурные и цивилизованные люди, способные на любовь, на теплые чувства и проявление достоинства. Фильм, отмеченный премиями Академии, врученными Логану и Брандо, открыл двери для признания японского кинематографа в Соединенных Штатах. Но и сорок лет спустя киноиндустрия все еще чувствовала: крайне маловероятно, что сколько-нибудь значительная аудитория пойдет смотреть «Письма с Иводзимы». Характерно, что Клинт, даже если знал об этих слухах, все равно продолжал действовать по своему плану.

«Между двумя фильмами я попытался сделать антивоенное заявление, – вспоминал Клинт. – Очень трудно создать какую-то картину про войну и сопроводить ее милитаристским заявлением». Это было действительно очень сильное и, может быть, даже удивительное заявление из уст того, чей жизненный путь изобиловал фильмами о вопиющем насилии, грязи и кровопролитии, об удовольствиях, которые получают полоумные убийцы, – а в особенности от того, кто работает вместе со Спилбергом, чьи фильмы насыщены острыми ощущениями и наполнены фантазиями о славе, а не реалистической кровью.

«Флаги наших отцов» вышли в прокат 20 октября 2006 года в надежде на то, картина станет «большим фильмом осени». Два месяца спустя, 20 декабря, «Письма с Иводзимы» получили ограниченное распространение в Соединенных Штатах – их мировая премьера и первый, весьма успешный показ прошли раньше в Японии. Три недели спустя, 12 января 2007 года, фильм запустили по всей стране.

Незадолго до того, как вышли «Флаги», Клинт осуществил акцию, которую считал пиаром: он согласился на интервью с журналом Rolling Stone, чей редакционный кинокритик на протяжении многих лет давал ему смешанные оценки. Но на этот раз Питер Треверс недвусмысленно хвалил Клинта за то, что тот «безо всякого размахивания флагами» продемонстрировал решительно неконсервативный взгляд на героизм и его неизбежные последствия. Критик дал фильму высокую оценку – три с половиной звезды из четырех:

«Амбициозный сценарий… прыгает взад-вперед по такой путаной траектории, что ее можно было бы посчитать хаотической, если бы Иствуд не был настолько искусен, чтобы всегда пролагать путь к важным вещам. Фильм Иствуда – это жестокая атака на лицемерие и спекуляцию, характерные для военного времени, а также неизгладимый призыв к солдатам, которые не заслуживают того, чтобы оставаться в одиночестве, следуя своему чувству долга… Одно можно сказать точно: наверняка Иствуд сделал этот фильм по-своему. Насколько я понимаю, это его золотой стандарт».