Чарльз Р Кросс - Тяжелее небес. Жизнь и смерть Курта Кобейна, о которых вы ничего не знали прежде [litres]

Около полуночи группа объявила отбой и направилась обратно в Абердин. По дороге домой они прослушали сессию шесть раз подряд. Крист высадил Курта в Абердине у дома Венди в 1:30 ночи в Рождество 1988 года. Он планировал провести там праздники, прежде чем вернуться к Трейси. На первый взгляд казалось, что отношения Курта и Венди улучшились. Той осенью он написал в своем дневнике: «Теперь, когда я съехал, мы прекрасно ладим. Я сделал то, что хотела моя мать. Она думает, что у меня есть приличная работа, девушка, машина, дом. Мне нужно забрать кое-какие старые вещи, которые я оставил дома. Мой старый дом, мой настоящий дом, теперь просто дом моей матери».

Курт обычно делал рождественские подарки для своей семьи своими руками, исходя как из художественных предпочтений, так и из экономической необходимости. В 1987 году он изготовил брелоки. Но в 1988 году Курт не заморачивался с подарками: он раздавал копии сингла всем, включая своих тетушек и дядюшек. Наличие собственной пластинки дарило Курту своего рода ощущение возвращения домой: теперь у него были доказательства того, что он что-то собой представляет. Венди включила сингл на семейном стерео, но было очевидно, что он ее не впечатлил. Она сказала Курту, что ему нужно «обратиться к чему-то еще». Курт ничего не хотел слышать.

Более захватывающим, чем Рождество, было еще одно выдающееся шоу, которое группа сыграла 28 декабря в Underground в Сиэтле в честь выпуска бокс-сета Sub Pop 200. Даже когда они изо всех сил старались платить своим группам, Sub Pop устраивал пышные вечеринки, и это событие не было исключением. Оно представляло собой двухдневное выступление восьми групп в клубе U-District. Nirvana играла в первый вечер и была представлена Стивеном Джесси Бернштейном как «группа с лиофилизированным вокалом». Шоу ознаменовало один из первых случаев, когда Nirvana была на равном счету с остальной частью списка Sub Pop. Ранее они считались начинающей группой. Ребята остались в Сиэтле и в течение следующих трех дней провели еще пятнадцать часов в студии с Эндино. Работая до самого вечера в канун Нового года, Курт наконец вернулся в Олимпию, чтобы встретить 1989 год вместе с Трейси.

На второй неделе января группа вернулась к работе еще на две сессии микширования. Они были близки к завершению. После почти 30 часов, проведенных в студии, у них было уже девять треков. В альбоме они решили использовать три песни с демо Кровера и повторно их смикшировали. Курт решил, что альбом будет называться Too Many Humans («Слишком много людей»), что не было названием какой-либо отдельной песни, но подводило итог мрачной теме его работы. В начале февраля группа отправилась в Калифорнию на гастроли, и, проезжая Сан-Франциско, Курт увидел плакат о профилактике СПИДа, который показался ему забавным: «Дезинфицируйте свои шприцы» [106] Bleach Your Works. . «Bleach [107] Bleach – дезинфицирующий раствор. , – сказал он двум своим товарищам по группе, когда фургон проехал по улице. – Так будет называться наш новый альбом».

За день до своего 22-го дня рождения Курт написал письмо матери: «Сегодня дождливый воскресный день, и, как обычно, дел не много, поэтому я решил написать маленькое письмо. Поскольку каждый день дождливый и медленный, я много писал в последнее время. Думаю, это лучше, чем ничего. Я либо пишу песню, либо пишу письмо, и пока что мне надоело писать песни. Что ж, завтра мне исполнится 22 (и я все еще не могу произнести это по буквам)». Он не закончил письмо и не отправил этот фрагмент.

Несмотря на тоску, ярко выраженную в письме, внутренняя творческая жизнь Курта расцветала. Его 22-й год будет практически полностью посвящен творчеству: как музыке, так и изобразительному искусству. Он уже давно отказался от стремления стать промышленным художником, но в каком-то смысле эта свобода позволяла его искусству беспрепятственно развиваться. У Курта не было работы большую часть 1989 года, если только не рассматривать в качестве работы руководство Nirvana. Трейси стала его благодетельницей: роль, которую она будет играть большую часть их отношений.

Заходя в его квартиру в любой день 1989 года, вы с одинаковой долей вероятности могли застать Курта как с кистью в руке, так и с гитарой. Но на самом деле он был не столько художником, сколько творцом. Он использовал в качестве кисти любой инструмент, который был под рукой, и любой плоский предмет в качестве холста. Он не мог позволить себе настоящий холст или даже качественную бумагу, поэтому многие его работы были выполнены на обратной стороне старых настольных игр, которые он находил в комиссионных магазинах. Вместо красок, которые Курт редко мог достать, он пользовался карандашом, ручкой, углем, фломастером, краской из баллончика, а иногда даже кровью. Однажды соседка, Эми Мун, постучалась в дверь, и Курт встретил ее с улыбкой сумасшедшего ученого, который недавно создал свое первое существо. Он сказал ей, что только что закончил картину, на этот раз сделанную акриловой краской, но с одним особым дополнением: «Мой секретный ингредиент». Курт сказал Эми, что добавляет его в каждую свою картину в качестве последнего штриха, свершившегося факта того, что работа ему нравится. Секретным ингредиентом, пояснил он, была его сперма. «Мое семя на этой картине, – сказал он ей. – Посмотри, ты можешь увидеть, как она блестит!» – жестом показал он. Эми не осмелилась спросить, каким способом Курт наносил свое семя на картины, но не заметила поблизости ни кисти, ни палитры.