Анатолий Терещенко - Записки опера,или Оборотни из военной разведки

Николай сразу же связал участие отца-паровозника в Сталинградской битве, где он доставлял эшелоны с вооружением и боеприпасами на передовую, а оттуда вывозил военнопленных, в числе которых мог оказаться и Курт. «Действительно, может, и этого абверовца он вывез из пекла» — подумал он.

Время оставалось мало, ждал автобус, чтобы продолжить экскурсию по Мюнхену, поэтому Николай взял инициативу в свои руки. Его, естественно, интересовали впечатления бывшего врага о боях на подступах к столице.

— Сколько вы были в Крюкове?

— Неделю, а может, дней десять, не больше. Нас выбили ваши «катюши». Страшное оружие — земля горела вместе со снегом.

— Ваши газеты пишут, что русским помогал «генерал мороз».

— О, да-да, так пишут. Но мы жили в доме сбежавших хозяев. Обогревались печкой — топили дровами, углем, книгами и мебелью. Спали на полу возле очага. В Крюково был комфорт по сравнению с другими местами.

— Сожалеете, что раздели девочку?

— Да, потому и подошел к вам. Сейчас под конец жизни я стал чаще вспоминать свои грехи, чаще каяться, исповедуясь у священника. Честное слово, сегодня я бы встал на колени перед тем обиженным существом, если не погибла: мы перед уходом наставили столько мин, что страшно даже подумать… Если жива, то это уже, наверное, пожилая дама. Русоволосая крюковская девочка в последнее время стала часто сниться — приходит ко мне во сне. Я испугался и потому через вас прошу прощения у нее.

После этих слов он как-то скукожился, сделался меньше и старше. По его морщинистым щекам покатились крупные горошины слез, какие бывают при глубоких переживаниях. Он повернулся и пошел в глубину прокуренного подвала.

Ах, как Николаю хотелось продолжить с немцем разговор, но времени было в обрез: слышно было, как сигналил автобус, собирающий туристов для дальнейшей поездки. Стороженко на выходе повернулся в сторону Курта. Тот смотрел на него, вытирая платком мокрые глаза.

Мог ли Николай предполагать, что, закончив службу в контрразведке, он встретится уже на гражданке с бывшим офицером абвера? И еще не предполагал, что эта встреча свяжет его с событиями рокового 1941 года… и со второй интересной встречей в Крюкове.

Николаю позвонила давняя знакомая Лидия Андреевна, жена покойного командира полка по службе в Венгрии полковника Василия Викторовича Ванюшкина, проживающая в Крюкове. Вдова поведала, что сестра мужа — Анна Викторовна — нашла часть дневника военного времени и готова поделиться с ним воспоминаниями о периоде гитлеровской оккупации поселка Крюково.

И вот Николай сидит в уютной комнате бывшей учительницы. Бросилось в глаза обилие книг. Основу личной библиотеки составляла классика. И немудрено — она была преподавателем русского языка и литературы. В самодельной рамочке в простенке между окон разместился портрет Сергея Есенина, по всей вероятности, вырезанный из журнала. На трельяже стоял подсвечник, в котором покоилась витая с бежевым оттенком стеариновая свеча, похожая на рог горного козла. Ее, видно, никогда никто не зажигал — так, для красоты стояла. А может, и с практической целью, на всякий «пожарный случай» — веерного отключения боялась и она.

— Чайку я согрею. А то с дороги, небось, промерзли. Вон какой морозище, — сердечно и сочувственно предложила хозяйка.

Николай удивился ее не по возрасту энергичной походке, рациональным движениям и красивому лицу славянской лепки с живыми карими глазами. В них не проглядывалась возрастная усталость.

После чая Анна Викторовна рассказала, что она была маленькая росточком во время оккупации немцами Крюкова, хотя ей и было неполных 15 лет. Она вела дневник — любила хронометрировать время, события же были интересные. Потом потеряла, а когда родительский дом стали ломать, он нашелся на чердаке. Она достала старые ученические тетрадки, сшитые черными нитками с объеденными, очевидно, сарайным жителями — мышами или крысами — уголками. На титульном листе было выведено чернилами крупными буквами — «Дневник Ани Рудиной». Она разрешила перелистать его, а потом так увлеклась разговором, что уже было не до дневника. Николай включил, с ее разрешения, диктофон, записывая по ходу беседы интересные факты. Женщина говорила четко, ладно строя предложения, украшенные удачными образами и сравнениями, поясняя отдельные короткие записи.

«22.06.41. Сегодня в 11:00 утра по радио было объявлено о начале войны с фашистской Германией…»