Коллектив авторов - В боях за Молдавию. Книга 5

— Лучшие, конечно, — послышался чей-то голос.

— То-то и оно! Так давайте же сделаем все от нас зависящее, чтобы оправдать доверие командования и Родины.

После совещания в полку развернулась целеустремленная организаторская и мобилизующая работа: по карте был изучен назначенный маршрут движения, рубежи возможной встречи с противником, принято решение на марш и поставлены боевые задачи подчиненным командирам. В подразделениях прошли партийные и комсомольские собрания, а затем и митинг в полку. Выступая на них, офицеры и бойцы, в первую очередь коммунисты и комсомольцы, давали клятву драться с врагом до последнего вздоха, брали на себя конкретные обязательства: совершить организованно марш, а при вступлении в бой уничтожить столько-то гитлеровских захватчиков.

Состоялось партийное собрание и у нас в штабе. Доклад на нем сделал командир полка А. Г. Куликов. Вначале, помнится, он коснулся наших успехов в наступательных боях на Правобережной Украине и при форсировании Днестра, подвел итоги оборонительному периоду на плацдарме. Затем Александр Григорьевич рассказал коммунистам о боевой задаче, стоящей перед полком, и охарактеризовал роль штаба и штабных коммунистов в ее решении. Командир подчеркнул, что своими действиями мы должны внести лепту в общее наступление, которое имеет большое политическое и стратегическое значение не только потому, что нам предстоит освободить землю Советской Молдавии, где нас ждет братский народ, исстрадавшийся под фашистским игом, но и потому, что Молдавия — это ворота в Балканские страны, народы которых также ждут нашей помощи…

В заключение Куликов призвал всех коммунистов проникнуться чувством ответственности и сделать все, чтобы штаб был действенным помощником командира, чтобы все его коммунисты работали оперативно, слаженно. В прениях выступило несколько офицеров Их слова звучали как клятва выполнить свой долг перед Родиной. Принятая резолюция была краткой. Она требовала от всех коммунистов штаба образцово выполнять свои обязанности, помогать друг другу в бою, подавать пример беспартийным.

Примерно в полночь я прилег отдохнуть. День, насыщенный подготовительными мероприятиями, не прошел бесследно, и я уснул так, как будто провалился в небытие. Но на фронте мы отвыкли от длительного сна. Где-то на рассвете проснулся. Почувствовав себя выспавшимся, отдохнувшим, я встал и вышел из землянки. В лесу было еще темно. Но на востоке уже серело. Стояла редкая на фронте, никем не нарушаемая тишина. Со стороны Днестра сквозь вековые деревья чуть-чуть тянуло прохладой. Воздух был наполнен запахом лесной прелости…

Я увидел тонкую, высокую фигуру Куликова. Заложив руки за спину, он стоял поодаль от своего блиндажа и мечтательно смотрел в сторону переднего края. Я не хотел мешать его размышлениям, но мое появление не ускользнуло от него.

— Тишина-то какая, — произнес вполголоса я, когда мы обменялись обычным «Доброе утро».

— Вот ее-то я и слушаю, — ответил мне Куликов, а затем, посмотрев на меня и как бы оценивая, что я смыслю в этом, продолжал: — А тебе приходилось когда-либо слушать предутреннюю тишину леса, скажем, сидя с ружьем на краю полянки?

— К сожалению, я не охотник…

— А жаль! Тогда ты меня не поймешь. А все-таки постой, послушай! На войне, ты меня правильно пойми, всякое бывает. Может, в жизни у нас и не будет другого такого случая…

— Ну что вы, Александр Григорьевич. Вот закончится война, и мы еще с вами не раз побываем на охоте… После того как мы побеждали «тигров» и «пантер» из гитлеровского зверинца, нам не страшны будут и настоящие — уссурийские…

— Все это, конечно, так, ты прав. И все-таки послушай!

Мы умолкли. И я действительно услышал эту лесную тишину: легкий ветерок играл листвой дубов и кленов. Она сонно шепталась, словно живая. Пахло влажным мхом и спелой ягодой, пробуждавшиеся птицы заводили зоревые песни, а откуда-то издали доносилось постукивание дятла…

И вдруг вся эта райская тишина сменилась резкими, больно ударившими по ушным перепонкам залпами недалеко стоявших 122 рудий. Лес наполнился сплошным гулом, заглушавшим разговор даже рядом стоявших людей. Мы переглянулись.

— Что это? Уже начало? — спросил я у Куликова.

— Не должно бы. Хотя о времени начала артподготовки Чурмаев нам ничего не говорил. Однако на артподготовку эта пальба не похожа…

Спустившись в блиндаж, Куликов позвонил начальнику артиллерии капитану Декань. Он возглавлял артиллерию и минометы полка, входившие вместе с 61-м гвардейским артиллерийским полком дивизии в сводную группу корпуса. От него мы узнали, что это было начало разведки боем. Она как внезапно началась, так вскоре и закончилась.