Юрий Пастернак - Цветочки Александра Меня. Подлинные истории о жизни доброго пастыря

Наталья Трауберг

Отец Александр себя переводчиком не считал. Не считал он себя и писателем, мало того – философом, богословом, библеистом. Я не знаю, с каким бы определением он согласился, очень уж не любил он ни высокопарности, ни ярлыков, но всё-таки скажем, что был он миссионером, проповедником, пастырем. Конечно, одарённость просто била из него, склад её охарактеризовать трудно. Если бы ленинцы, среди прочего, не обесценили слово «живой», оно бы подошло тут как нельзя лучше. И даже отослало бы к словам из Писания: «Жив Бог и жива душа твоя».

Отец легко писал, легко усваивал науки, но и легко к ним относился. Сравним его с обычным писателем или учёным и сразу увидим: у него, в отличие от них, нет кумиров, не говоря уже о том, что он ни в малейшей мере не творит кумира из самого себя. Трудно передать, как редко это бывает. То, что нужно проповеднику, он брал отовсюду с какой-то немыслимой живостью. Библеист ли он? Настолько, насколько требовала миссия. Философ? То же самое. Писатель? Вспомним, как охотно и благодарно принимал он любую поправку. Перевод его, кажется, не правили, а он бы с правкой согласился, хотя считал, что тот, кто любит кота, узнает его и в мешке. [144]

Людмила Улицкая

Отец Александр принадлежал к тем избранникам, которым была дана большая власть: не знаю, брал ли он в руки ядовитых змей и каковы были его отношения со скорпионами, но у него было редчайшее дарование педагога, «детоводителя» в буквальном переводе с греческого. Не стану утверждать, что слепые прозревали, злые становились добрыми, жестокие – милосердными, но несомненно, что в душе каждого, кто с ним общался, происходили прекрасные перемены.

Тому, кто искал веру, он помогал её найти, ищущим познания помогал определить свой путь в науке, людям искусства сообщал нечто важное, что укрепляло в их поисках. Можно назвать десятки самых звучных имён его современников, которые приезжали к нему за советом, для беседы, для разрешения сложных вопросов. Разумеется, у него был огромный авторитет священника.

Священник Георгий Чистяков

Отец Александр Мень – один из ярчайших мыслителей и подвижников России второй половины XX века. Для спасения человека из лап тоталитарного мышления и той духовной душегубки, в которой мы жили в эпоху безраздельного господства коммунистической партии и кагэбэшного контроля за всем, что происходило в наших душах, мало кто сделал столько, как Андрей Сахаров, Александр Солженицын, Дмитрий Лихачёв и он, отец Александр Мень. Именно эти четыре человека, очень разные и совершенно не похожие друг на друга, в сущности, посвятили всю свою жизнь тому, чтобы мышление их соотечественников было свободным, чтобы все мы мыслили не стереотипами и готовыми клише, а творчески осваивали то, что нас окружает, чтобы в конце концов мы не боялись сказать или сделать что-то не так, как это принято, положено, установлено. И вообще – чтобы мы не боялись. Один современный культуролог сказал как-то, что эта работа была своего рода «расцементированием мозгов», которые у подавляющего большинства из нас были крепко-накрепко зацементированы советским строем и марксистско-ленинской идеологией. Действительно, именно этим и занимался отец Александр Мень.

Архиепископ Иван Юркович

Что за дар был у отца Александра? Вспоминаются слова Иринея Лионского: «Слава Бога – живой человек». Отец Александр – живой человек, т. е. человек прозрачный перед Богом, живущий по тому образу и подобию, каким он был создан Творцом. То творчество, та свобода, та красота, то обаяние, о которых говорят все общавшиеся с ним, отсылают к Тому, от Которого отец Александр никогда не отводил взора.

Всё проходит: культуры, цивилизации, традиции, только Христос остаётся всем во всём, поэтому харизма отца Александра не устаревает, не теряет актуальности, наоборот, открывается и для верующих других конфессий, и даже для неверующих. Я, как и многие католики в разных странах мира, благодарен ему за удивительные страницы «Сына Человеческого», за его прочтение библейской истории – научное и одновременно пламенное, пронизанное опытом близости и любви Божией.

Священник Глеб Якунин

Отец Александр Мень занимался духовным преображением человека, и он, конечно, был реформатором. Даже многие друзья говорили: «Да какой он реформатор!» Да он великий реформатор! Лютер пятьсот лет назад начал реформы. Так его поддержал князь, народ поддержал. И поэтому ему удалось их совершить. А Александру Меню не удалось. И то, что к гибели Александра Меня приложили руку чекисты, – я нисколько не сомневаюсь, что это их работа. Потому что в 88-м году начался процесс свободы. Горбачёв дал возможность Церкви принимать в этом большое участие. Власти испугались, что в Церкви тоже начнутся реформы. Александр Мень шёл в авангарде церковного движения. И поэтому его убрали, чтобы Церковь оставалась консервативной, фундаменталистской.