Йона Амнон - Не оставляя следов. Воспоминания ветерана израильских спецслужб

Подумав обо всем этом, читателю легче будет оценить все значение проводимых нами в те дни операций, о которых рассказывается на этих страницах.

В начале августа 1948 года Дани Агрон, занимавшийся тогда нашей «Воздушной службой», которая перевозила добровольцев МАХАЛа через Италию в Израиль, сообщил мне следующее. Ему стало известно, что в мастерских аэродрома Ничелли-дель-Лидо в Венеции по заказу из Египта ремонтируются два больших самолета: четырехмоторный «Савойя-Марчетти-95» и трехмоторный «Фиат-Джи-212». Одновременно и по другим каналам стали поступать сообщения о том, что египтяне активно занимаются приобретением самолетов.

Я запросил нашу информационную службу относительно сроков завершения работ. Бенц (Бен-Цион Стоп-лер), один из самых отважных наших работников, отправился в Венецию, чтобы лично проверить все на месте. На следующий день я узнал, что первый самолет будет готов к 17–18 августа. Я сообщил об этом Шаулю в Израиль и Сапиру в Женеву и запросил их согласия на уничтожение самолетов с помощью взрывчатки. Получив положительный ответ, я немедленно полетел в Венецию. Спускаясь по трапу своего самолета, я сразу же увидел то, что меня интересовало, — самолеты, заказанные египтянами, стояли возле мастерских у всех на виду. Маркировка на крыльях и на корпусе не оставляла никакого сомнения в том, что самолеты принадлежат египетским военно-воздушным силам.

Катер, отвозивший пассажиров из Лидо в город, ожидался минут через двадцать, и я, прогуливаясь по небольшому аэродрому, пытался оценить возможности доступа к египетским самолетам.

Приехав в Венецию и поселившись в гостинице, я снова отправился в Лидо, чтобы разведать подступы к самому аэродрому. Я обошел весь аэродром и его окрестности и вернулся домой. Здесь я тщательно проанализировал добытую информацию и наметил планы соответствующих операций. На следующий день, улетая в Рим с того же аэродрома, я еще раз проверил свои соображения.

Когда я прибыл в наш офис в Риме, план операции уже полностью сложился у меня в голове, и я немедленно приступил к его воплощению. Группа была составлена мною следующим образом: командир — Гидончик; главный подрывник — Бенц (Бен-Цион Стоплер); «девушка для сопровождения» — Шош (Шошана Бентвич), сотрудница нашего отдела связи; поддержка и обеспечение безопасности операции — Альфредо, наш итальянский сотрудник. Я вызвал к себе Бидончика и изложил ему программу действий. Встал вопрос: как добиться такого взрыва, который заведомо разрушил бы самолеты полностью? Поскольку у нас было мало опыта в подобных диверсиях, я решил обратиться за советом к Элу Шоймеру, инженеру-авиаконструктору (в будущем — руководителю авиапромышленности в Израиле), члену МАХАЛа, находившемуся в то время в Риме. В консультации принял также участие Давид Фромер. Рассмотрев все варианты, мы решили, что лучше всего заложить взрывчатку на крыльях, поближе к корпусу самолета и бензобаку.

При таком размещении заряда сразу же после взрыва весь самолет будет охвачен пламенем. После того как мы определили место расположения заряда, количество взрывчатки и время, необходимое подрывникам, чтобы отойти на безопасное расстояние, Давид отправился в мастерскую в Неми. Там они с Сало прикрепили к толовым шашкам полученные из Израиля детонаторы-таймеры, прозванные нами из-за их характерной формы «карандашами». Приготовили фольгу, чтобы завернуть в нее взрывчатку с целью маскировки. Работали в лихорадочном темпе. Наши люди в Риме чувствовали, что готовится какая-то операция, но я принял меры к тому, чтобы никто, кроме непосредственных участников, не знал, что именно готовится и в каком месте. Все участники обязались хранить эти сведения в глубокой тайне. Это обстоятельство — что только часть наших сотрудников была в курсе дела — привело к некоторой напряженности в группе; появились недовольные и обиженные. Но полная секретность была необходима, иначе под угрозой оказались бы успех операции и безопасность как ее исполнителей, так и всей нашей группы.

Все приготовления были завершены вовремя. Операция была назначена на 15-е число, и я доложил об этом Шаулю в Израиль и Сапиру в Женеву.

Как было условлено у нас с Гидончиком, исполнители поодиночке отправились в Венецию, где и должны были встретиться. Затем они вернутся в Венецию и, каждый своим путем, отправятся в Рим.