Сергей Нечаев: Джакомо Казанова. Величайший любовник или авантюрист-неудачник?

Палимпсест — в древности так обозначалась рукопись, написанная на пергаменте, уже бывшем в подобном употреблении. Позже это понятие было распространено и на наскальные росписи первобытного искусства, когда на стенах с полустершимися от времени росписями наносили новые изображения.

Следует, правда, отметить, что в 1998 году Венеция все же получила памятник Казановы работы русского скульптора Михаила Шемякина. Помогла дата: карнавал, посвященный двухсотлетию со дня смерти этого всемирно известного венецианца.

Осенью Шемякин показал городским властям эскиз памятника, а 14 февраля под гром оркестра и вопли многочисленных зрителей было сдернуто покрывало, и народу предстала бронзовая группа на гранитном пьедестале: Казанова галантно склонился к механической кукле, а по бокам стоят шестигрудые сфинксы.

Смысл композиции в следующем. Сам великий авантюрист Казанова в длинном плаще. Это понятно. Идея заводной куклы — некий достаточно парадоксальный идеал женщины. Сфинксы — гибрид венецианского льва Святого Марка с мифологическими зверями из Петербурга.

Памятник был установлен на самом почетном месте — на набережной Венецианской лагуны, рядом с Дворцом дожей. Лучше места и придумать было невозможно. Именно здесь Казанова нанял гондолу, сбежав из тюрьмы Пьомби.

Памятник просто идеально вписался в ансамбль знаменитой Пьяццетты. Казалось бы, наконец Казанова окончательно возвратился в свою родную Венецию…

К сожалению, через год памятник демонтировали.

Объяснение этому может быть лишь одно. Вокруг памятника вечно толпились туристы. Что они только с ним не вытворяли! Самые скромные забирались на него и позировали между Казановой и его возлюбленной куклой, более раскрепощенные обнимались с шестигрудыми сфинксами или водружали на головы Казановы и его спутницы свои головные уборы. Многие даже пытались вскарабкаться на них, и все это выглядело сущим варварством.