Эрик Ларсон - Страх и надежда. Как Черчилль спас Британию от катастрофы

Пик вспоминал: «Улыбка сползла с лица премьера, и уголки его рта опустились, как у обиженного ребенка».

– Что же, теперь не пострелять из этой штуки? – спросил Черчилль.

Тут вмешалась Клементина:

– Ну, дорогой, разве что один раз.

– Да, верно, – согласился Черчилль. – Я из нее выстрелю один раз. Только один. Это будет уже неплохо.

Пик отмечает: «Ни у кого не хватило духу сказать, что это будет плохо, и вскоре он вновь засиял» [853] Там же, 86–87. .

Но на другой день им предстояло убедиться, что это действительно обернется скверно.

Итак, поезд застрял, не доезжая до Терсо, погода стояла ужасная, Черчилль был сильно болен, так что разгорелись споры о том, двигаться ли дальше. Клементина беспокоилась насчет бронхита мужа – как и его врач. «Долго обсуждали, как нам следует поступить, – писал секретарь Мартин, – поскольку на море разыгрался шторм, а у моего шефа была серьезная простуда» [855] Martin, Downing Street , 42. .

Черчилль сам нашел выход из этого тупика. Надев шляпу и пальто, он вышел из поезда и прошествовал к автомобилю, который подогнали почти к самым путям. Угнездившись на заднем сиденье, он поклялся, что поедет в Скапа-Флоу – невзирая ни на что.

Спутники последовали его примеру, забрались в остальные машины, и процессия тронулась по дорогам, исхлестанным снегом, к небольшому порту Скрабстер, чтобы сесть там на какое-нибудь маленькое судно, которое доставит их к большим кораблям, ожидающим дальше от берега. «Места мрачные, неприветливые, – вспоминал генерал Ли. – Единственными живыми существами, которые нам попадались, были стада каких-то живых кулей, напоминающих овец, и я невольно подумал, что этим существам волей-неволей пришлось отрастить гаррисовский твид [856] Гаррисовский твид – разновидность твидовой ткани, традиционно вручную изготавливаемая жителями шотландских Внешних Гебридских островов (в частности, острова Льюис-энд-Гаррис). – Прим. пер . , иначе они замерзли бы насмерть» [857] Lee, London Observer , 226. . Некоторые поднялись на борт двух минных тральщиков, а Черчилль, Клементина, Гопкинс, Исмей и Галифакс перешли на миноносец «Нейпиер» [Napier]. Корабль двинулся по морю, терзаемому мутными снежными шквалами, которые перемежались сверканием солнца. Вода была ярко-синей, а заснеженный берег сиял белизной.

Для Черчилля, если не считать бронхита, это был чистый восторг, несомненно лишь усиленный драматизмом входа в гавань Скапа-Флоу сквозь череду противолодочных сетей, которые приходилось открывать перед ними сторожевым кораблям – и побыстрее закрывать снова, чтобы не проскользнула немецкая субмарина. (Еще в начале войны, 14 октября 1939 года, немецкая подлодка торпедировала линкор «Ройал Оук» именно в Скапа-Флоу. Погибло 834 из 1234 членов экипажа. Это заставило руководство военно-морских сил установить здесь серию защитных дамб, которые прозвали «барьерами Черчилля».) Когда «Нейпиер» и два тральщика входили в срединные воды Скапа, снова показалось солнце, осветив своим ярким сиянием корабли, стоящие на якоре, и засыпанные снегом холмы.

«Мопс» Исмей счел, что от этой картины захватывает дух, и отправился на поиски Гопкинса: «Мне хотелось, чтобы Гарри увидел мощь, могущество, всевластие и силу Британской империи в этой обстановке и осознал: если с этими кораблями случится что-то неподобающее, может измениться все будущее мира – не только Британии, но и в конечном счете Соединенных Штатов» [858] Ismay, Memoirs , 214. . Тут Исмей немного преувеличивал: в тот момент на рейде находилось лишь несколько важных кораблей, основную же часть флота отправили в Средиземное море, а также на защиту транспортных караванов и на охоту за немецкими рейдерскими кораблями, маскирующимися под мирные транспортники.

Исмей нашел Гопкинса, «безутешного и дрожащего», в офицерской кают-компании. Американец выглядел совершенно измотанным. Исмей дал ему один из своих свитеров и пару сапог на меху. Это немного подбодрило Гопкинса, однако не настолько, чтобы внять совету Исмея совершить быструю совместную прогулку по кораблю. «Он слишком замерз, чтобы испытывать энтузиазм насчет военно-морского флота метрополии», – писал Исмей.

Так что Исмей отправился один, а Гопкинс стал искать, где бы ему укрыться от холода и ветра. Найдя местечко, показавшееся ему идеальным, он уселся.