Эрик Ларсон - Страх и надежда. Как Черчилль спас Британию от катастрофы

31 августа он встретился со своим другом и наставником – профессором Карлом Хаусхофером, одним из ведущих политологов Германии, чьи теории сильно повлияли на мировоззрение Гитлера, а личная жизнь могла навлечь на него неприятности: его жена была наполовину еврейкой. Чтобы защитить двух сыновей профессора, Гесс, несмотря на собственную ненависть к евреям, официально объявил их «почетными арийцами».

Гесс и Хаусхофер проговорили девять часов. В ходе этой беседы Гесс предупредил своего друга о растущей вероятности вторжения Германии в Англию. Они обсудили идею доставки в Лондон предложения о мире через какого-нибудь британского посредника, имеющего хорошие связи среди членов правительства Черчилля, склонных к примирению с Германией. Целью при этом будет возбуждение парламентской революции против премьер-министра [493] Stafford, Flight from Reality , 82. .

Через три дня после этой встречи профессор Хаусхофер написал очень деликатное послание своему сыну Альбрехту, который был одним из важных советников Гитлера и Гесса – и к тому же англофилом, в совершенстве владевшим разговорным английским. Хаусхофер-старший выразил озабоченность надвигающимся вторжением в Англию и поинтересовался, нельзя ли устроить где-нибудь в нейтральном месте встречу с каким-то влиятельным посредником, чтобы обсудить перспективы предотвращения дальнейшего противостояния с Англией. Он знал, что его сын подружился с герцогом Гамильтоном, одним из видных шотландских политиков, и теперь предлагал обратиться к этой фигуре.

Следовало действовать быстро. «Как ты знаешь, – писал профессор Хаусхофер, – все уже настолько подготовлено к очень жестокой и мощной атаке на этот остров, что высокопоставленному лицу остается лишь нажать на кнопку, чтобы эта атака началась» [494] Там же. .

Между тем в Соединенных Штатах удалось устранить последнее препятствие на пути к заключению сделки «эсминцы в обмен на базы». Один из юристов Госдепартамента придумал компромиссное решение, которое позволит и Черчиллю, и Рузвельту представить соглашение в том виде, в каком каждый из них считал его наиболее приемлемым для своих соотечественников.

Базы на Ньюфаундленде и Бермудских островах предлагалось подать как дар, осуществляемый в знак признания британской «дружеской и сочувственной заинтересованности в национальной безопасности Соединенных Штатов». Предоставление в аренду остальных баз будет считаться платой за эсминцы, однако никакому конкретному активу не будет приписан денежный эквивалент, что затруднит расчет сравнительной стоимости этих объектов. Было и без того достаточно ясно, что Америке эта сделка выгоднее, чем Британии, так что критикам не следовало предоставлять слишком очевидных и конкретных аргументов в пользу этого. И в самом деле, американская пресса приветствовала эту договоренность как выдающееся свершение президента: именно такого рода жесткие сделки, невыгодные для контрагента, вполне отвечали представлениям американцев о себе как о народе практичных бизнесменов. Луисвиллский Courier-Journal выразился об этом так: «Мы не заключали более выгодной сделки с тех пор, как индейцы продали Манхэттен за бусины ценой 24 доллара и большую оплетенную бутыль крепкого пойла» [495] Goodwin, No Ordinary Time , 149. .

Британский посол лорд Лотиан и госсекретарь США Корделл Халл подписали это соглашение 2 сентября, в понедельник. Два дня спустя первые восемь из передаваемых эсминцев уже стояли на якоре в гавани Галифакса. Тут-то их новые – британские – экипажи и начали понимать, как много работы потребуется хотя бы просто для того, чтобы сделать их пригодными для плавания (не говоря уж о том, чтобы подготовить их к бою). Как выразился один американский офицер, толщины корпуса у них едва хватало, чтобы «не пропускать внутрь воду и мелких рыбешек» [496] Goodhart, Fifty Ships That Saved the World , 194. .

Но для Черчилля качество этих эсминцев не имело особого значения. Как человек отчасти флотский [497] Напомним, совсем недавно он был Первым лордом адмиралтейства. – Прим. пер . , он наверняка знал, что эти корабли слишком устарели и не принесут большой пользы. Важно было то, что он сумел привлечь внимание Рузвельта и, возможно, подтолкнул его на шаг ближе к полному вовлечению Америки в войну. Однако оставалось неясным, сколько еще времени Рузвельт пробудет президентом. Через два месяца, 5 ноября, в Америке должны были состояться президентские выборы, и Черчилль от всей души надеялся, что Рузвельт победит, однако такой результат вовсе не являлся заранее предрешенным и несомненным. Результаты гэллаповского опроса, опубликованные 3 сентября, показывали, что 51 % респондентов намерены поддержать Рузвельта на предстоящих выборах, а остальные 49 % заявили, что предпочитают Уэнделла Уилки. С учетом погрешностей соцопросов можно было сказать, что два кандидата движутся ноздря в ноздрю.