Борис Шерман - Барановичcкое гетто. Колдычевский лагерь смерти

В Берлине на Тросс-Ванзее 20 января 1942 года состоялось секретное совещание с участием представителей 12 высших ведомств Германии (протокол «Ванзее» № 56–58), на котором планировалось уничтожить 11 миллионов евреев в Европе, в том числе в СССР 5 миллионов человек.

Главный обвинитель на Нюрнбергском процессе от СССР Р. А. Руденко 8 февраля 1946 года имел все основания заявить: «В своих планах фашистские заговорщики наметили поголовное уничтожение еврейского населения мира, и они проводили это уничтожение на всем протяжении заговорщицкой деятельности, начиная с 1933 года… Зверское уничтожение еврейского населения имело место на Украине, в Белоруссии, Прибалтике…»

Такие же выводы ясно отображены в приговоре Международного военного трибунала над главными фашистскими преступниками Германии.

События в Барановичах ярко и в полной мере отразили политику геноцида.

Город Барановичи был оккупирован германскими войсками в пятницу, 27 июня 1941 года. Многие жители его не успели выехать, а очень многие вынуждены были вернуться с полпути, так как дороги на восток гитлеровцы преградили. И фашисты сразу же приступили к осуществлению своих человеконенавистнических планов. Уже 28 июня 1941 года в одном из приказов военного коменданта запрещалось евреям, независимо от возраста, ходить по тротуарам, а предписывалось ходить только посередине улиц, имея на одежде спереди и сзади круглую нашивку из желтой ткани диаметром 10 сантиметров. Этот знак ставил их вне закона — за их избиение, ограбление, убийство никто не нес никакой ответственности.

В тот же день за два часа все евреи были силой выселены на так называемый «Сахалин» (район возле нынешнего завода бытовой химии). С собой разрешалось брать только сверток самого необходимого. Каждый вынужден был оставить все свое нажитое имущество. Окончательно же гетто разместилось в границах нынешних улиц Лисина (бывшая Церковная) и Гагарина (бывшая Виленская). С юга на север гетто ограничивалось улицами Богдановича (ранее Понятовского) и Царюка (ранее Парковая). Всего под лагерь отводилось 11 кварталов. Ворота были построены на перекрестке нынешних улиц Грицевца и Мицкевича, где теперь расположен филиал производственного объединения игрушек «Мир».

В архивах гитлеровцев после войны было обнаружено распоряжение полевого коменданта города Минска от 19 июня 1941 года «О создании гетто в Минске», а также порядок управления им на основании «Временных директив по обращению с евреями на территории Остланда» от 13 августа 1941 г [4] Нюрнбергский процесс. Документ ПС-1138, т. 7, с. 700–701. .

Аналогичное распоряжение было издано комендантом города Барановичи 28 июня 1941 года [5] Сборник документов «Преступления немецко-фашистских оккупантов в Белоруссии в 1941–1944 гг. Мн.: Беларусь, 1965. С. 24. .

Уже в декабре 1941 года территория гетто была обнесена высоким, в три ряда, забором из колючей проволоки. Сам лагерь охранялся немецкими и полицейскими автоматчиками. Плотность же населения в гетто была невероятно высокой. Например, в снесенном уже после войны маленьком деревянном домике на углу ныне улиц Притыцкого и Мицкевича размещались 82 человека. В трех его небольших комнатках были установлены нары в четыре этажа. Под жилье использовались коридор, сарай, погреб и другие подсобные помещения. Проходить в двери и у нар можно было только боком.

В декабре 1941 года, говорится в акте госкомиссии от 1 января 1945 года, в гетто в городе Барановичи для советских граждан еврейской национальности было стариков, женщин и детей до 15 тысяч человек [6] Там же. С. 261. .

На небольшой территории лагеря размещалось одновременно около 15 тысяч жителей города Барановичи, а также евреи из поселков Городище, Новая Мышь, городов Новоельня, Новогрудок. Встречались здесь и бежавшие от фашистов из Польши, Чехословакии.

Вход и выход из гетто разрешался только через ворота, притом колонной, во главе которой шел немец или полицейский. Входя же в лагерь, каждый должен был поднимать руки, и полицейский тщательно обыскивал его. Если у кого-то обнаруживал продукты, которые обитателям лагеря продавали или отдавали жители города, желая хоть как-то облегчить их участь, то того жестоко избивал дубинкой. Но это мало кого останавливало, ибо в гетто оставались голодные старики и дети, продукты питания на которых не предусматривались вовсе. На каждого же работавшего за его каторжный труд, длившийся по 10–12 часов в сутки, выдавалось лишь 200 граммов хлеба в день и килограмм крупы в месяц.