Ольга Зуева - Географ В. А. Кондаков

Но в стране шла гражданская война. Фронт приблизился к Екатеринбургу. Началась сплошная эвакуация, в том числе и института, — в Томск.

Вадим Александрович и его жена Фаина Апполинарьевна переживают трудный период жизни. Они перегружены педагогической работой. Дома два маленьких сына предоставлены самим себе. Кондаковы живут в чужом городе, без постоянного угла, впроголодь, в нетопленном помещении. B довершение всего Фаина Апполинарьевна заболевает тифом.

После ее выздоровления семья переезжает в сельскую местность на Алтай, а к зиме 1920 года перебирается в Бийск. Мальчики поступают в школу. В. А. Кондаков работает в Бийском и Барнаульском отделах народного образования.

Но несчастье вновь обрушивается на семью: старший сын гибнет от холеры.

Жизнь, в Бийске, где все напоминало о сыне, становится невозможной, и Вадим Александрович решает вернуться на освобожденный Урал.

Ранним весенним утром 1922 года к станции Пермь I подошел поезд. Пассажиры с мешками, узлами, баулами спешили по перрону.

Одним из последних спустился со ступенек вагона В. А. Кондаков с небольшим чемоданом в руке. Он был в опрятной, хотя и сильно поношенной одежде, выцветшая шляпа, несколько сдвинутая на затылок, открывала его большой лоб, из-под густых бровей зорко глядели карие глаза.

Кондаков шел по адресу, указанному в вызове. Перед ним длинное здание бывшей канцелярии губернатора. Теперь на нем доска с надписью «Губоно».

Несмотря на ранний час, там много народу. Лавируя между столами, которыми была заставлена комната, Кондаков подошел к заведующему отделом Шемиот-Полочанскому.

— Разрешите представиться, прибыл в ваше распоряжение, Кондаков.

Человек, оторвавшись от бумаг, смотрел пристально. Он, казалось, вспоминал, кто и зачем стоит перед ним. Однако, повторив машинально фамилию, порывисто встал, крепко пожал руку и сказал:

— Вот спасибо, людей нам крайне надо. Задыхаемся. Дело не ждет. Будете заведовать педагогическим образованием. — Говорил он быстро, отрывисто. — Циркуляры, приказы всякие посмотрите у Надежды Александровны, — и кивнул в сторону пожилой женщины. — Помощи особой не ждите, проявляйте больше самостоятельности. Подробнее сейчас толковать не время. Да и сам я человек здесь новый, партия направила. Приступайте к работе немедленно. Возьмите последнюю сводку о состоянии школьной сети в губернии. Вон у вашего стола уже стоят.

Идя к своему столу, Кондаков прочел верхнюю и нижнюю строчки. Из них было ясно: число школ, учителей и учащихся за год сократилось в два с половиной раза. Невеселая картина для начала деятельности. Он приступил к приему посетителей. День прошел незаметно. В записной книжке появились адреса и вопросы, которые необходимо решить в ближайшие дни. В конце работы ему передали ордер в общежитие сотрудников губоно.

Кондаков с первых дней понял тяжелую обстановку в Пермской губернии: из сводок, писем, поступающих в губоно, из рассказов приезжающих из уездов.

Многие школы были закрыты, ибо некого было учить.

Иные родители не доверяли новым программам и «случайным» учителям, заменившим прежних. Были родители, вообще не желавшие учить детей в школе, где нет закона божьего. Не хватало и технических работников. В Рассольнинской школе учительница работала и за сторожиху и за дворника. Из Краснослудки сообщали: здание школы заморожено, дети занимаются в раздевалке и в сторожке.

Из многих школ извещали, что буквари износились, и с начала учебного года в полном смысле слова будет «букварный голод». Дети пишут на клочках бумаги, на старых тетрадях и журналах, на служебных бланках.

При всей сложности обстановки на учителей ложилась колоссальная работа по ликбезу.

Вадим Александрович обращается к учителям: «Надо немедленно мобилизовать все силы, чтобы раз и навсегда покончить с безграмотностью — этим вековым и позорнейшим врагом России».

Рано утром, до школы, и после окончания занятий, поздно вечером, светились коптилки на ликпунктах. Люди различных возрастов читали по слогам: «Мы не рабы — рабы не мы».

Кондаков и сам включился в эту работу, но основная забота была — оказать посильную помощь в организации правильной постановки преподавания в единой трудовой школе. Высоко ценя ее идеи, он через печать, в своих выступлениях и беседах направляет, призывает учителей искать выход из тяжелого положения. Волнует Кондакова все, что касается просвещения. В этом легко убедиться, прочитав далеко не полный перечень его статей, помещенных в различных газетах за 1922–1923 годы: «Советская печать при НЭП», «Революция и просвещение», «Фронт просвещения и пролетариат», «Наша школа», «Кто идет на смену старшим учителям», «Какая школа нужна деревне», «Рабочий, производство, книга».