Николай Басистый - Море и берег

К тому времени я уже неоднократно встречался с командующим 44-й армией генерал-майором Л. Н. Первушиным. На основе решения, определяющего действия войск при захвате Феодосии, штаб армии и штабы дивизий вместе со штабом высадки разработали схему распределения частей по кораблям и транспортам, расписали порядок посадки и высадки, размещения боевой техники, в том числе и небольшого количества танков. Должен сказать, что контакты с командованием армии наладились у нас быстро, все вопросы решались оперативно.

Выделенные для нас транспорты находились еще у стенок судоремонтных заводов и мастерских: грузовые трюмы переоборудовались для размещения войск и техники. Хорошо, если бы у нас имелись специальные десантные суда. Но флот стал располагать ими гораздо позднее. Приходилось довольствоваться тем, что было.

Пока шла эта работа, командиры отрядов, кораблей и капитаны судов на совместных занятиях отрабатывали взаимодействие в предстоящем плавании, вопросы связи, правила уклонения от атак подводных лодок, торпедных катеров и самолетов противника. Удалось провести и несколько тренировок нашего штаба со штабами десантных частей, во время которых отрабатывалась организация посадки десанта на корабли и транспорты с точным расписанием маршрутов следования на причалы, порядок движения по сходням, размещение в трюмах и последующая высадка. Особое внимание обращалось на быстроту высадки. Она ведь наверняка будет проходить под огнем врага.

Время летело быстро. Приближался срок доклада моего решения Военному совету флота.

Начало десантной операции было назначено на 21 декабря. За несколько дней до этого срока в Новороссийск из Севастополя прибыл вице-адмирал Ф. С. Октябрьский. Командующий флотом возглавлял морскую часть операции и всему, чем занимался штаб высадки десанта, уделял большое внимание.

Мое решение на высадку слушалось в довольно поздний час 19 декабря на запасном командном пункте флота. Кроме Октябрьского здесь были Елисеев и Азаров, присутствовали также командиры и комиссары отрядов кораблей и транспортов.

Разложив перед собой необходимые документы, в том числе и проект боевого приказа, я, несколько волнуясь, начал излагать суть решения. Приходилось часто обращаться к карте крупного масштаба, на которой решение изображалось графически.

Докладывал обо всем подробно: как силы десанта распределяются по кораблям и транспортам, в каком порядке и какими курсами пойдут к Феодосии все наши отряды, когда начнется и в течение какого времени будет вестись огонь по берегу, как намечено осуществить прорыв в порт…

Примерно на середине доклада в комнату неслышно вошел шифровальщик штаба флота и положил перед Октябрьским бланк шифрограммы. Дав мне знак помолчать, командующий пробежал глазами ее текст, нахмурился, прочитал еще раз…

Шифровальщик вышел — мне было разрешено продолжать доклад. Но уже почувствовалась какая-то иная атмосфера. Октябрьский, ранее не подававший никаких реплик, стал перебивать меня вопросами, несколько вопросов задал он и командиру отряда корабельной поддержки капитану 1 ранга Андрееву, а ответы выслушивал, как мне показалось, несколько рассеянно. Было ощущение, будто командующий хочет побыстрее все свернуть и заняться чем-то другим.

Вскоре он действительно прервал наши пояснения и сказал:

— На этом сегодня закончим. Операция пока откладывается. О новых сроках сообщим. Подготовку продолжать. У вас теперь есть возможность многое продумать не в такой спешке.

С запасного командного пункта мы возвращались молча. Все были несколько обескуражены. К тому же сказывалась усталость от предыдущих бессонных суток.

Утром 20 декабря мы с удивлением узнали, что у причалов Новороссийска нет тех кораблей, которые назначались в десант. Нет «Красного Кавказа», «Красного Крыма», «Харькова», «Бодрого» и «Незаможника». Все они под флагом командующего флотом ушли в Севастополь. С кораблями отправилась туда 79-я морская стрелковая бригада. А в Туапсе грузилась на транспорты 345-я стрелковая дивизия.

Теперь нетрудно было догадаться о содержании шифрограммы, полученной вице-адмиралом Октябрьским в тот час, когда я докладывал решение на высадку десанта.

Еще 17 декабря немцы начали новый штурм Севастополя. Фашистское командование рассчитывало за четыре дня сломить сопротивление защитников города и, не жалея своих солдат, бросало в наступление дивизии и бригады. Севастопольцы стояли насмерть. Но силы были неравными. Ценой больших потерь противник местами потеснил наши части. Вражеские танки появились в районе Братского кладбища — в непосредственной близости от города с Северной стороны.