Николай Басистый - Море и берег

Командир БЧ-5 военинженер 2 ранга Трифонов доложил, что все его подчиненные правильно действовали по тревоге, котлы и машины в полном порядке. Обсуждаем с ним все, что касается живучести корабля. Теперь опасности не условные, а реальные, надо к ним быть готовыми.

Утром обстановка окончательно прояснилась. Из штаба флота был получен семафор: «Фашистская Германия напала на нашу страну». Напала. Не провокация, не какое-то недоразумение, а война. Договариваемся с Мартыновым, что он сам и политруки подразделений пройдут по боевым постам и сообщат людям эту тяжелую весть.

Сразу же отдаю распоряжение о приведении крейсера в полную боевую готовность. Убираем все лишнее имущество, ненужное в боевых условиях, очищаем каюты и кубрики от легковоспламеняющихся материалов, закрашиваем только вчера надраенные медные поручни трапов — их блеск теперь ни к чему.

Когда над Севастополем встало яркое солнце, я доложил командиру бригады крейсеров, что корабль к выполнению боевых заданий готов.

Первое боевое задание мы получили через несколько часов. Нам было приказано принять на борт мины и ночью вместе с другими кораблями выставить их в районе Севастополя.

Из штаба флота прислали кальку — схему минного заграждения. Всматриваюсь в нее — знакомая работа. Кажется, давно ли эта калька лежала на моем столе в оперативном отделе штаба флота.

Минеры крейсера во главе со своим командиром старшим лейтенантом Александром Давидюком отправились на береговой склад. Им предстояло принять мины, произвести предварительную подготовку к постановке, а затем на барже доставить их к борту крейсера.

Когда к кораблю подошла тяжело нагруженная баржа, на палубе закипела трудная и небезопасная работа. Краснофлотцы с величайшей осторожностью подхватывали висящие на грузовой стреле стальные шары, разворачивали их так, чтобы колеса тележки-якоря точно вставали на палубные рельсовые пути. Затем мины откатывали, выстраивали одну за другой и закрепляли. Всего на палубу было принято 90 мин — несколько меньше полной нормы.

Вскоре на «Червону Украину» прибыл командир крейсера «Красный Кавказ» Алексей Матвеевич Гущин. Вместе с ним мы направились к командиру бригады крейсеров капитану 1 ранга С. Г. Горшкову. Поскольку минная постановка была совместной, предстояло предварительно разыграть ее на морской карте.

Выход из базы, следование в точку, от которой начнется минная постановка, курсы и скорости, на каких она будет производиться, время, сигналы — все это согласовывалось самым тщательным образом. Да иначе и нельзя. Ведь даже при обычном совместном плавании в ясную погоду необходимы точные согласования по времени, курсам и скоростям для обеспечения нужных тактических построений и безопасного маневрирования. А мы готовились к выполнению боевой задачи ночью, причем такой задачи, которая требовала особенно точного выдерживания курсов и скоростей. От этого зависела боевая эффективность создаваемого нами заграждения.

Под покровом темноты выходим из бухты. «Червона Украина» впереди, за нею «Красный Кавказ».

Фарватер знакомый. Рулевой точно держит курс. Кругом спокойно. А все же чувствую нервное напряжение. Первый боевой поход! Невольно думается о сообщении, которое застало нас еще в базе: при входе в Карантинную бухту подорвался на мине и быстро затонул портовый буксир. А ведь в этом районе тральщики тщательно «пахали» море. Может быть, остались невытраленными и другие мины, сброшенные немцами с самолетов? Какая опасность для крейсера, который сейчас, можно сказать, набит взрывчаткой!

Прислонившись к ограждению мостика, рядом стоит капитан 1 ранга С. Г. Горшков. С момента выхода из базы он не проронил ни слова. Флагман ни во что не вмешивается, значит, все идет нормально. Правда, известна большая выдержка нашего комбрига: в походах он не опекает командиров кораблей, даже видя мелкие ошибки, не спешит делать замечания, бережет командирские нервы.

Берег отдалился и пропал во мгле. Через некоторое время штурман сообщил, что подходим к назначенному району. Командир минно-торпедной боевой части Александр Давидюк доложил с кормы — все готово к минной постановке. Узким, невидимым со стороны, лучом сигнального фонаря-ратьера даем условный сигнал на «Красный Кавказ». Корабли легли на параллельные курсы в строго рассчитанной друг от друга дистанции. Получив разрешение комбрига, подаю команду:

— Начать минную постановку!