Евгений Новицкий - Георгий Данелия

Почти все объекты (кроме квартиры Зины — карюковской — и квартиры Гоши — данелиевской) удалось заснять на территории киностудии «Мосфильм».

Проката в те годы в стране тоже фактически не было, так что очень скоро картина «Орел и решка» «прописалась» на телевидении. Во второй половине 1990-х ее можно было обнаружить в сетке вещания едва ли не чаще, чем любую другую данелиевскую работу.

Критики отреагировали на фильм дружным, но вялым хором обессиленных (словно в унисон с общим упадком отечественного кино) голосов: в их отзывах снисходительность к переставшему-де чувствовать время мэтру подчас граничила с легким презрением.

Даже перманентно яркий Денис Горелов (о советских картинах Данелии всегда писавший с неизменным восторгом) опубликовал в газете «Русский телеграф» весьма скептическую рецензию на свежее творение уважаемого постановщика:

«Переносом сюжета в наши дни режиссер, похоже, хотел хоть как-то продлить очарование и очеловечить новые времена батареек “Энерджайзер” и подоконных сирен, а вышло, наоборот, кино, в котором слишком много Ярмольника. Радиотелефонов, лотерей, классовой ворчбы, муниципальной формы и гранат-зажигалок. Натужного фельетона с полосы “12 стульев”. <���…> Семидесятым пока не повезло на своего певца, каким был для сороковых Герман — возможно, из-за дефицита героев, прямых людей вроде И. Лапшина или данелиевского Кольки, что шагает по Москве.

Но Чагин же был! Был да сплыл. Громадные люди, достойные булыжного имени Олег Чагин, и болеют обычно иначе, а этого вечно хотелось с ложечки покормить. И в девочке Лене не было того черта, что заставляет олег-царевичей бросать ягель и тундру и лететь за тридевять земель устраивать дебош и разрушения. И муж оказался не розовощеким спортивным кретином из повести, за которых только эти дуры и выходят, а симпатичным Геннадием Назаровым, перед которым остается только сложить оружие и признать поражение — даже если ты Чагин и даже если он выходит к тебе в коридор в твоем собственном халате. И цыгане не все вынесли, а только ванну. И в глаз дали всего единожды. И вздыхательница быстро сыскалась — та самая заботливая Зина, которая, дура, на фиг ему, умнице, сдалась».

Почитателя маканинской повести, Горелова разозлило именно это — что Чагин променял вольного журавля Лену на ручную синицу Зину. Очарование Полины Кутеповой не застило очи автору, начавшему рецензию с признания в нелюбви к экранизациям вообще.

Но если так воспринимался «Орел и решка», то как надлежало расценивать «Привет от Чарли-трубача» — комедию 1998 года, снятую Владимиром Грамматиковым по сценарию Георгия Данелии и Сергея Дернова? В отличие от предыдущей работы Грамматикова, сосценаристом которой был Георгий Николаевич («Шла собака по роялю»), в «Привете…» трудно увидеть или расслышать хоть что-то данелиевское (читателям «Безбилетного пассажира», впрочем, многое скажет название одноименной песни из этого фильма, а также само имя Чарли-трубача — реального человека в биографии Данелии).

У самого Данелии на все претензии к картине Грамматикова имелся один ответ: «Сценарий был лучше». И любой, кто возьмет на себя труд сравнить сценарий с фильмом, убедится в истине этих слов.

Афиша фильма Георгия Данелии «Орел и решка» (1995)

«Я впервые пошел за Дюма-отцом, который часто придумывал конец пьесы, а к нему приписывал сюжет. Так сделана “Фортуна”».

Финал последней игровой картины Георгия Данелии был придуман почти за 40 лет до начала ее съемок — во времена «Пути к причалу» и «Я шагаю по Москве». В «Безбилетном пассажире» тогдашняя данелиевская задумка, к соавторству которой он планировал привлечь Виктора Конецкого, описывается так: «…стоит никому не нужный корабль, с него все воруют, на место украденного ставят лозунги; украли и собственный якорь. Положили его на прогнившую палубу, он ее продавил, упал на днище, пробил днище — и корабль пошел на дно. Команда прыгнула в воду и поплыла к берегу.

Позвонил Конецкому. Ему идея понравилась. Он приехал в Москву писать сценарий, остановился у меня. И мы придумали хороший финал: когда корабль пошел на дно и матросы спрыгнули, капитан надел парадный китель с орденами, вышел на мостик и взял под козырек. Но когда вода дошла капитану до горла, движение остановилось: корабль килем встал на грунт. И посреди моря из воды торчит голова в фуражке с рукой под козырек».