Сергей Миров - «Воскресение». Книга о Музыке, Дружбе, Времени и Судьбе

Кстати, на афишах, выпущенных типографским способом, «Группа Ованеса Мелик-Пашаева» вдруг… обрела название «Воскресенье». Так, как-то сразу и без экивоков. И если в первом случае это название Маргулису оставил Ильченко, а во втором его торжественно презентовал друзьям Сережа Кавагое, то в третьем обретение старого имени стало сюрпризом даже для самого Романова.

Вот что такое настоящее художественное руководство!

А на ноябрь 82-года Мелик-Пашаев затеял грандиозную премьеру сольной программы, к которой все усиленно готовились. И должно это было произойти в Ленинграде, но надо же было такому случиться, что 10 ноября в СССР возьми да и помри Леонид Ильич Брежнев…

В общем, старт первого сезона Всесоюзного аттракциона «Гонки на лафетах» был ознаменован отменой долгожданной премьеры. Мечты о сольных концертах тоже угасли, и «Воскресенье» снова погрузилось в радость филармонического чеса…

Пришедший к власти Андропов начал мести все закутки заново, кагэбешный контроль за деятельностью всех и вся набирал обороты, название «Воскресенье» было из идеологических соображений полностью запрещено, но… Мелик-Пашаев с Зосимовым нашли-таки выход, и теперь действо называлось так: «Программа «Воскресенье» Группы Ованеса Мелик-Пашаева».

Изобретательно, правда? Жизнь продолжалась!

Ну, а как в это время жили остальные воскресники? Да по-разному.

Прижатый к ногтю сионист Маргулис нашел приют у Юрия Антонова, который, наплевав на все запреты, с удовольствием взял его в свою «Магистраль», но лишь с условием соблюдения анонимности.

Лёша Макаревич занимался дизайном, а гитару в руки брал только вечером, после работы и тихой рюмочки. Правда, в личной жизни наступили долгожданные позитивные перемены: он наконец-то смог жениться на своей еще школьной любви, Лерочке.

Алексей Макаревич в творческом порыве

Сергей Кавагое делал что-то совсем уже непотребное с каким-то цыганским ансамблем.

Андрей Сапунов ушел работать в коллектив под названием «Олимпия», принадлежавший заводу «Серп и Молот». А потом у него вдруг резко случились «Самоцветы», куда он подался вместе со старым другом Сашей Слизуновым. Остальным старым друзьям это свое ренегатство он объяснял тем, что очень нужно было как-то заработать на квартиру.

Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся в «Фестиваль», а позже, когда и тот закончил свое существование, он вместе с Михаилом Шевяковым, укрепившись солистом «Фестиваля» Павлом Богушем и басистом Виталием Зайковым, попытались сдать программу худсовету какой-то Мухосланской филармонии, но… не прокатило. Несмотря на то, что программа была усилена патриотическими стихами Расула Гамзатова и пафосным реквиемом Альбинони, общий приговор был суровым:

– Ансамбль к работе на эстраде не готов!

Да-да, в 1982–85 годах благодаря Союзу композиторов сдать авторскую концертную программу без серьезной помощи влиятельных людей стало практически невозможно, но… Лёша Романов вроде бы успел. Полные залы и стадионы были тому доказательством, хотя, конечно, музыка для восприятия народом была очень сложной. Чтобы в нее «въехать», зрителю перед концертом по-хорошему надо было бы курнуть чего-нибудь забористого, и тогда внутренний мир музыкантов становился ближе.

Ближе… бли-иже…

Но административный переход группы в Ташкентский Цирк на сцене сделал и эту проблему вполне решаемой!

Новогодняя серия концертов прошла с фантастическим успехом, но… за нее почему-то группе не заплатили ни копейки.

Ну, знаете, как бывает?

– Панимаешь, брат, наш бухалтер ушел ф горы за маленьким сыном и прапал! Сафсем прапал! А потом – шаровой молния прямо ф сейф – бабах!

Потом группу вроде бы приютила Марийская филармония, и вот там отношения были хорошие, прямо-таки, сливочные! Сложились они благодаря тому, что группа, всякий раз приезжая из Москвы в Йошкар-Олу, привозила с собой несколько ящиков дефицитного в республике сливочного масла.

Впрочем, все это уже не устраивало художественное руководство. Группе был необходим качественный «рывок по жизни», и с этой целью Ваник запланировал в Москве показ сольной программы, включающий телевизионные съемки. А показ по центральному телевидению, даже одноразовый, в то время был уже абсолютной гарантией того, что лицо солиста группы Алексея Романова сразу же станет узнаваемым и полностью решит все проблемы с официальным статусом.