Эрих Фромм - Мой пациент – Гитлер. Психоанализ фюрера

Для Гитлера объектами деструктивности были города и люди. Архитектор, с воодушевлением планировавший переустройство Вены, Линца, Мюнхена и Берлина, он в то же самое время был и тем человеком, который намеревался разрушить Париж, снести с лица Земли Ленинград и в конечном счете уничтожить всю Германию. Эти его намерения не подлежат сомнению. Шпеер пишет, что Гитлер в зените своей славы после осмотра только что захваченного Парижа обратился к нему: «Разве Париж не прекрасен? Раньше я часто задумывался, а не надо ли уничтожить Париж? Но когда мы закончим наши планы в Берлине, то мы затмим Париж. Так зачем же его разрушать?» В конце концов Гитлер все-таки отдал приказ о разрушении Парижа, приказ, который немецкий комендант Парижа не выполнил.

Самым крайним выражением его мании к разрушениям зданий и городов был его секретный указ «Сожженная земля”, изданный в сентябре 1944 г., где он приказывал в случае оккупации Германии врагом сделать следующее:

Необходимо полностью уничтожить не только промышленные сооружения, газовые заводы, гидро- и электростанции, телефонные станции, но и все, что необходимо для поддержания жизни: документы, продовольственные карточки, акты загсов и адресных столов, списки банковских счетов и т. д. Подлежали уничтожению запасы продовольствия, крестьянские подворья (включая и скот). Даже те произведения искусства, которые уцелели после налетов авиации, не должны были сохраниться; памятники и дворцы, крепости и церкви, театры и замки – все подлежало уничтожению.

Это, разумеется, также означало и разрушение системы водо- и электроснабжения, ликвидацию санитарных учреждений и т. д. Таким образом, по этому плану миллионы людей, не сумевших уехать, должны были стать жертвами голода, холода и болезней. Для архитектора Шпеера, который не только не был некрофильским разрушителем, но скорее всего был биофилом, этот указ стал причиной разрыва отношений с Гитлером. Шпеер попытался найти поддержку у некоторых генералов и партийных функционеров, которые не были заражены гитлеровской страстью к разрушениям. Он рисковал жизнью, саботируя приказы Гитлера. Фактически благодаря его усилиям, а также некоторым обстоятельствам гитлеровская программа «Сожженная земля» не была осуществлена.

Страсть Гитлера к разрушению зданий и городов особенно заслуживает внимания, поскольку она связана с его любовью к архитектуре. Можно было бы даже утверждать, что его планы по восстановлению городов служили оправданием того, что сначала он их разрушил. Но я все же полагаю, что было бы ошибкой пытаться объяснить его интерес к архитектуре только тем, что это было вытеснением его страсти к разрушению. Все же интерес к архитектуре, по всей вероятности, был настоящим. Можно предположить даже, что это был его единственный интерес, если не считать стремления к власти и победе.

Деструктивность Гитлера убедительно подтверждают оккупационные планы в отношении Польши. Поляки подлежали культурной стерилизации, они не имели права на свою культуру: преподавание в школах должно было ограничиваться небольшим курсом немецкого языка, а также изучением дорожных знаков. Преподавание географии не должно было выходить за рамки того факта, что Берлин – столица Германии. Математика считалась совершенно излишней, так же как ненужным считалось медицинское обслуживание, уровень жизни должен был быть сведен к минимуму. Польское население рассматривалось исключительно как источник рабочей силы (т. е. как рабы!). Первые человеческие объекты, которые Гитлер приказал уничтожить, были «умственно отсталые». Уже в «Майн кампф» Гитлер писал: «Исходя из здравого смысла, следует запретить воспроизводство людей неполноценных… все действия и меры по предотвращению дефектного потомства следует считать самыми гуманными. Неизлечимо больные должны быть изолированы. И хотя это выглядит жестоко по отношению к несчастным и страждущим, это в то же время является высшим благом для их сограждан и потомков».

Позднее эти идеи были претворены в жизнь, все «неполноценные» люди были не только изолированы, но и уничтожены. А среди ранних проявлений деструктивности Гитлера следует назвать вероломное убийство Эрнста Рема (за несколько дней до гибели Рема видели дружелюбно беседующим с Гитлером) и других руководителей штурмовых отрядов, продиктованное соображениями политической тактики (фашистам надо было успокоить промышленников и генералитет, избавившись от деятелей «антикапиталистического» крыла движения). То, что Гитлер находился в плену постоянных деструктивных идей, проявилось в его высказываниях о мерах, которые он собирался предпринять в случае путча в стране (как в 1918 г.). Он считал необходимым немедленно уничтожить всех вождей оппозиционных политических движений, включая католических и всех узников концентрационных лагерей.