Константин Ковалев - Евдокия Московская

И ещё о преставлении князя Дмитрия Донского. Лишь через три месяца после его кончины в 1389 году мы находим летописные записи о получении его сыном Василием Дмитриевичем ярлыка на великое княжение из Орды… Эта же летопись подтверждает, что Василий сел на трон только 15 августа («на Успение Богородицы», «а посажен бысть царёвым послом Шихоматом»), В летописях перечисляется множество людей, которые долго скорбят об усопшем князе Дмитрии, но документы молчат об иных — важных мирских событиях, которые могли бы совершаться, однако явно не происходили в дни траура.

Мог ли князь Василий Дмитриевич поступить иначе в скорбные дни кончины своей матушки спустя 18 лет?

Тогда, в 1407 году, Василий ждал и выступил против Витовта с войском только спустя время — 16 августа, «на Спасов День» (день Спаса Нерукотворного Образа; некоторые историки, также следуя опискам в текстах, ошибочно называют 6 августа, предполагая другой день — Спаса Преображения). Лицевой летописный свод XVI века сообщает: «В том же году месяца августа в 16 день великий князь Василий Дмитриевич Московский собрал войска и пошёл на Литовскую землю на великого князя Литовского Витовта». Далее читаем, что князь «взя град Дмитровецъ и огнемъ пожьже»… Но серьёзной войны не произошло. Василий и Витовт вновь быстро договорились о перемирии.

А теперь важный вывод! Внимательный человек увидит и поймёт, что выход на войну 16 августа произошёл спустя 40 дней (ровно на 41-й день) после 7 июля 1407 года, предполагаемой даты кончины великой княгини Евдокии! То есть после окончания сорокоуста — исполнения князем всех традиционных правил заботы о памяти матери. И это ещё одно косвенное свидетельство того, что датой кончины преподобной Евфросинии Московской следует пока называть 7 июля, а не 7 июня.

Мы будем придерживаться этой даты 7 июля (20 июля по новому стилю), ныне общепринятой в церковной жизни. При этом понимая и не отрицая иные мнения некоторых историков и одновременно ожидая появления очередных документальных свидетельств.

Подведём итог. Итак, великая княгиня Евдокия, преподобная Евфросиния Московская, заложила камень в основание нового Вознесенского собора весной 1407 года, постриглась, предположительно, 17 мая, а скончалась 7 июля того же года.

На протяжении веков здесь совершались многие исцеления. У мощей Евфросинии люди получали помощь и укрепление духа. Поздние сказания отмечали также её прославление. У её гробницы не раз сами собой зажигались свечи, как, впрочем, это происходило и у гробницы её мужа — князя Дмитрия Донского.

Позднее достройку Вознесенского монастырского храма пыталась продолжить великая княгиня Софья Витовтовна. При ней уже почти построили крышу церкви («соверши ея по кольцо идеже верху быти, но верх не сведе»). Но очередной пожар в Москве не дал завершить сооружение. Получилось так, что собор стоял недостроенным более полувека. И лишь в 1467 году было произведено освящение храма. Но уже после кончины Софьи Витовтовны в 1453 году.

Кстати, перед кончиной Софья приняла не только постриг, но и схиму с именем Синклитикия. Она просила положить её в Вознесенском соборе основанного свекровью монастыря, рядом с гробницей великой княгини. Однако не Софья Витовтовна была первой из похороненных в храме представительниц великокняжеского дома Москвы. После кончины Евфросинии, как мы помним, в недостроенном соборе в 1422 году была похоронена княгиня Анастасия — жена князя Юрия Дмитриевича, сына Евдокии. Так Вознесенский храм стал усыпальницей великих княгинь и цариц Российского государства. Над местами их погребения воздвигались надгробья. Здесь были, в частности, погребены Софья Палеолог (1503) — вторая жена Иоанна III, Елена Глинская (1533) — мать Иоанна IV Грозного, Ирина Годунова (1603) — супруга царя Феодора Иоанновича, Наталия Кирилловна (1694) — мать Петра I и другие. Последней упокоена здесь царевна и великая княгиня Наталия Алексеевна (1728) — внучка Петра I, дочь царевича Алексея Петровича.

Не токмо бо в житии сем живущи ей тако прославлена

бысть от Бога, наипаче же и по преставлении ея.

Не прошло и десятилетия после кончины, как слух о благоверной жизни княгини Евдокии распространился по Русской земле, к мощам её потянулись люди, уверовавшие в святость преподобной, происходившие чудеса подтверждали их веру, местное почитание начинало перерастать во всеобщее. Хотя летописи и другие документы не баловали потомков упоминаниями о её житии, но не истекло ещё даже столетия, как народ поминал её, можно сказать, как святую.