Коллектив авторов - Жил-был один писатель… Воспоминания друзей об Эдуарде Успенском

– Да, видно не получится сегодня никуда поехать!

Так скромный труженик пера и кисти, ваш покорный слуга спас жизнь великому детскому писателю, дав возможность читателям насладиться теми произведениями, которые тот не написал бы, замёрзни он в морозную снежную ночь где-то посреди поля в кабине своего заглохшего автомобиля.

…Предшествующий абзац прошу считать официальным обращением в различные издательства с просьбой отчислять мне определённую сумму от гонорара, причитающегося за переиздание вышеуказанных книг.

А каков был этот «вечный двигатель» в работе?

Это был чудо что за двигатель! Он не гудел, не дымил, не пах жжёной проводкой. Работать с ним было одно удовольствие! Искрить он принимался только в тех случаях, когда его сотоварищ по общему делу начинал отлынивать.

Вообще, сам большой фантазёр, Успенский всячески поддерживал, поощрял выдумку, нестандартные решения у других. Так в первом издании «Школы клоунов», которую я иллюстрировал, появились игры, «Переменки», необычные колонцифры.

Это было время, когда осторожные редакторы опасались чего-то нового. Но, во-первых, не все редакторы были такими: худред Аня Сапрыгина подобное только поддерживала. А во-вторых, если придумка Эдику нравилась, то можно было быть уверенным, что он уговорит, убедит колеблющихся, защитит, «пробьёт» идею. В этом можно было не сомневаться. И это рождало желание выдумать что-нибудь «этакое», удивить читателя, да и автора тоже.

На похвалы Успенский не скупился, держа художника-иллюстратора своей книги в бодром, раскрепощённом состоянии. Но если тот вдруг начинал (как у меня бывало) на что-то ещё отвлекаться – громы и молнии обрушивались на голову несчастного. Не хочу даже вспоминать об этом. И не уговаривайте.

Мне повезло отчасти наблюдать, как Эдик работает.

В то время он как раз дописывал «Школу клоунов». Мы жили не очень далеко друг от друга и Успенский частенько по дороге к нам заезжал. Он любил расположиться на светлом, покрытом лаком паркетном полу и сделать несколько деловых звонков (ещё раз напомню, что мобильников тогда не было), после чего мы садились выпить чайку, за которым Успенский, радуясь, рассказывал что-нибудь новенькое из того, что он придумал для книги.

Казалось бы, выдуманные герои, ситуации в книгах Успенского не имеют ничего общего с реальной жизнью. Но это не так. Эдик очень внимательно всматривался во всё, что его окружало, поэтому его книги при всей их «придуманности» пронизаны живыми, подсмотренными в жизни нотками.

Привожу пример.

Наша семья состояла тогда из четырёх человек: мы с женой, наш сын Антон и его бабушка, моя мама. Как-то за очередным чаепитием она стала рассказывать Успенскому о своём времяпрепровождении с любимым внуком. Мол, Антон, когда вырастет (а ему тогда было шесть лет), хочет стать лётчиком. И она, бабушка, объяснила ему, что лётчик должен быть выносливым, сильным человеком, и чтобы стать таким, необходимо заниматься спортом. После чего подробно описала свою насыщенную, напряжённую и продуктивную с внуком спортивную жизнь.

А вскоре в «Школе клоунов» появилась «Улица имени бабушки лётчика Антона Семёнова» и эпизод на эту тему. В дальнейшем, правда, фамилия Семёнов была автором заменена на Симонов, но это уже было связано с межличностными отношениями с художником книги, человеком самолюбивым и, пожалуй, скандальным.

Ещё одна сценка в книге также появилась за чашкой чая. Тогда возникла необходимость поделить сладкий пирог с яблоками между участниками чаепития. А нож, пропади он совсем, на самом деле куда-то подевался. Тогда хозяин дома (сами понимаете – в шутку) предложил кусать пирог по очереди.

Спросив позволения, Эдик и этот эпизод вставил в книгу.

Но следует отметить, что Успенский и сам неоднократно предлагал автору этих строк – тогда начинающему литератору – сюжетные ходы, различные сценки и просто шутки. Но самолюбивый (как мы это уже отмечали) автор ревниво отвергал все эти предложения, чем немало удивлял будущего классика, считавшего естественным помочь неоперившемуся коллеге.

Вообще Успенский однажды сильно меня удивил, сказав, что он работает только два часа в сутки и пишет за это время две страницы текста. НО! Во-первых, включая выходные и праздники. И во-вторых, если он какой-то день пропускает, значит на следующий должен написать четыре страницы. Пропускает два дня – шесть страниц и т. д. Казалось бы, не слишком напряжённый график, не очень-то загружает себя работой писатель. Но умножим эти две страницы на число дней в году… Семьсот тридцать страниц!!! Это парочка полновесных романов! И с десяток детских книжек! А что же остальное время? Нет, наш perpetuum mobile не привык работать вхолостую.