Джо Байден - Сдержать обещания. В жизни и политике

В тот момент, когда самолеты врезались в башни, я ехал на поезде из Уилмингтона в Вашингтон, и когда я в то утро вышел со станции метро Union Station, я увидел, как пелена дыма тянется от Пентагона через реку Потомак. Это было невероятно спокойное утро. Почти не чувствовалось ветра. Было так тихо, что я слышал свое дыхание, когда шагал в сторону Капитолия. Меня поразило светившее мне в лицо теплое солнце и ослепительное кобальтово-голубое небо, почему-то без привычных следов от самолетов. А под этим спокойным небом в Вашингтоне нарастала паника. Из Капитолия уже всех эвакуировали. В парке между Капитолием и Union Station толпились сенаторы, члены Палаты представителей и их сотрудники. Некоторые разговаривали по мобильным. Некоторые уже обсуждали вопросы финансирования программы «Звездные войны», той самой, которая была разработана еще при Рейгане. Полиция Капитолия никого не пускала обратно в здание, но для избранной группы должностных лиц на командном пункте, расположенном на верхнем этаже четырехэтажного здания позади Сената, проводили брифинги. Большинство членов обеих палат расположились этажом ниже. Так что я ходил с одного этажа на другой, пытаясь убедить всех, кто готов был меня выслушать, что мы должны вернуться к заседаниям и показать американскому народу, что мы продолжаем работать. Никто не двинулся с места; лидерам обеих партий внушали, что они должны быть готовы покинуть город. Конгрессмен Боб Брейди, который также призывал наших коллег вернуться на заседание, в конце концов не выдержал и сдался. Он решил, что сможет быть чем-то полезен в своем округе, в Филадельфии, и предложил по пути подвезти меня в Уилмингтон. Мы с Брейди шли среди столпившихся у здания репортеров и чувствовали, как нарастает паника; журналисты, естественно, стремились услышать хоть какие-то комментарии по поводу происходящего. «Сенатор Байден, – сказала мне репортер канала ABC, – сенаторы, с которыми я говорила, и члены Конгресса сказали, что мы сейчас находимся в состоянии войны. Сенатор Шелби, высокопоставленный член комитета по разведке, сказал, что мы сейчас фактически находимся в состоянии войны. Мы должны быть в режиме боевой готовности. А сенатор Чак Хэйгел говорит, что нужно ввести режим безопасности на границах, закрыть наши аэропорты, ввести новые меры по защите государственных учреждений. Что вы можете сказать по этому поводу?»

«Надеюсь, это не так», – сказал я ей и зрителям ее канала.

Я сказал бы иначе. Я бы сказал, что мы столкнулись лицом к лицу с реальностью. Это реальность, о существовании которой мы знали, и мы понимали, что она может настать в любой момент.

Эта реальность, которая в той или иной степени уже проявила себя в других странах. Но если для того, чтобы ответить на вызовы этой реальности, мы должны урезать наши гражданские свободы, отказаться от привычного порядка действий, то получится, что мы действительно проиграли войну. Ведение же этой войны для нас состоит в том, чтобы показать, что наши гражданские свободы, гражданские права, право быть свободными, свобода передвижений не претерпели фундаментальных изменений… Мы можем многое предпринять, чтобы значительно снизить риск подобных событий в будущем, и при этом не поступиться своей национальной сущностью…Наш народ так велик, силен, сплочен и такую силу обретает в своем единстве и в своих ценностях, что наше единство ничто не может поколебать. И этого не случится. Этого не случится.

К тому времени руководство Сената и Палаты представителей уже убедили отправиться на вертолетах в охраняемое место где-то в Западной Вирджинии. Вице-президента потихоньку увезли в неизвестном направлении. Президент летал из одного безопасного места в другое на самолете ВВС; его убедили, что возвращаться в Вашингтон слишком опасно.

К тому времени, как мы выехали на дорогу, ведущую в Уилмингтону, башни-близнецы уже рухнули, а число погибших в Нью-Йорке оценивалось в пять, шесть, семь тысяч или даже больше. Но когда я вернулся домой и включил телевизор, я понял, что сердце Америки бьется все с той же силой. В больницах Нью-Йорка дежурили врачи и медсестры, готовые оказать помощь раненым. На улицах выстроились длинные очереди: жители Нью-Йорка дожидались возможности сдать кровь, несмотря на слухи о том, что запасов крови уже достаточно. Я видел их лица и понимал, что они рвутся что-нибудь сделать, что угодно. Никто не говорил о боевой готовности и не призывал к возмездию. Они просто хотели внести свою лепту. В тот день я снова осознал, что даже тогда, когда лидеры страны в Вашингтоне смолкли, народ Америки оказался на высоте. Я смотрел на тех, кто стоял в очереди сдавать кровь, и не сомневался, что страна поднимется после удара, встретит новый вызов лицом к лицу, и это преодоление сделает ее сильнее.