Сергей Шахрай - Как я написал Конституцию эпохи Ельцина и Путина

Шутки шутками, но порой приходилось изобретать всякие сложные и, если так можно сказать, даже хулиганские схемы проникновения в «логово врага». Но мы умные. И у нас везде, даже в войсках ПВО, были «наши» люди. Мы организовывали встречи с электоратом в клубах, которые самым необыкновенным образом почему-то всегда располагались рядом с этими частями, и всегда там неожиданно оказывались те самые «наши» люди с какими-то видеокамерами. Они снимали мои выступления, а потом в обстановке «строгой секретности» доносили мои слова до избирателей в погонах. И вот что интересно: как всегда в России бывает, тот, кто создает препятствия, создает и дополнительные возможности. Будь все тихо и гладко, люди бы просто могли не обратить внимания. А тут – не пускают. Раз не пускают, значит, надо посмотреть, что он предлагает. Получается, что ветер в паруса у нас создают те, кто дует против. Это я очень хорошо запомнил. И мне это знание еще не один раз пригодилось.

Если честно, то в этих двенадцати городах кампания была просто изнурительная. Но я уже не был новичком в этом деле (спасибо калининградцам, которые к тому времени уже меня натренировали и научили держать удар). Принцип действия был мне понятен: что говорить людям, я знал; как говорить, чтобы услышали и поддержали, тоже понимал. А увлекать и держать аудиторию меня научила работа преподавателя. Заставить студентов внимательно тебя слушать – это сложно. Тут требуется и практика говорения, и особая энергетика, и даже некий артистизм, а также быстрая реакция, умение быстро распознавать сложные моменты, снимать негатив или прямую агрессию. Все это очень пригодилось во встречах с избирателями.

Кстати, надо сказать про одну юридическую тонкость. Согласно тогдашней российской Конституции, избирательные округа были разные. Съезд народных депутатов РСФСР состоял из 1068 делегатов, 900 из которых избирались от территориальных избирательных округов, а 168 – от национально-территориальных избирательных округов. Для работы между съездами создавался постоянно действующий Верховный Совет РСФСР – фактически первый парламент новой России. Он состоял из двух равных по численности палат: Совета Республики и Совета Национальностей. В Совет Республики выбирались народные депутаты от территориальных округов, а в Совет Национальностей – от национально-территориальных округов. Поскольку таких депутатов чисто арифметически было меньше, то мы, избранные на национально-территориальной основе, практически все попали в первый постоянно действующий парламент новой России – Верховный Совет РСФСР.

Про то, что 1990-е были «лихими», твердят сегодня все, даже те, кто родился в 2000-х. Даже те, кто относят себя к демократам и либералам, как-то уклоняются от разговоров о первых годах новой России. Считают их чем-то вроде «скелета в шкафу» российской демократии. Дескать, тогда было время «черновой» истории, а теперь, начиная с рубежа веков, ее пишут набело.

Правду говорят, что в нашей политике слишком много от психологии. Может быть, именно стремление забыть о неоднозначных событиях 1990-х сделало нашу политическую элиту такой противоречивой и комплексующей. А от комплексов нельзя убежать. С ними можно и нужно справиться, но единственным способом – беспристрастно проанализировав случившееся. Ведь наша «черновая» история никуда не исчезла.

Остались и мы – депутаты первого российского парламента. Кто-то всерьез называет депутатскую генерацию 1990 года цветом российской политической элиты. Кто-то до сих пор посмеивается над нашим политическим донкихотством. Но сами к себе мы относимся гораздо строже.

Мы гордимся тем, что сумели немало сделать. Сокрушаемся потому, что могли бы сделать и больше. До сих пор остро переживаем свои ошибки и неудачи. И продолжаем спорить о том поистине судьбоносном времени. Не потому, что отстали от жизни. А потому, что граница между новой и старой Россией по-прежнему пролегает через наш депутатский корпус. Пролегает через нас.

Как известно, самые первые выборы народных депутатов РСФСР состоялись в два тура – 4 и 18 марта 1990 года. Это были первые и пока единственные в истории России выборы, проведенные целиком по мажоритарной системе: на тот момент уже не было «квот КПСС» (сколько конкретно депутатов из рабочих, интеллигентов и колхозниц избирать), но еще не было нынешних партийных списков. Поэтому за каждым из народных депутатов стояли сотни тысяч, а то и больше избирателей. За мной, например, было миллион триста тысяч жителей двенадцати подмосковных городов. Это накладывало очень большую ответственность и одновременно окрыляло.