Эльвира Филипович - Я, мой муж и наши два отечества

Трушин, округлый старик лет пятидесяти, слушал меня, чуть приоткрыв рот. Я старалась, чтобы он понял. Орала. Мне было что сказать и об энергии, и о белке с его «кирпичиками» — аминокислотами, о минеральных веществах, так меня удививших своими превращениями из неживого в живое, ну и, конечно же, о витаминах и ферментах — двигателях и регуляторах жизни, превращавших энергию корма в тело живой твари, а тело — снова в энергию и… кучку золы. Словом, читая литературу по кормлению животных (и питанию человека) я странным образом вдруг почувствовала единство свое не только со всей природой Земли, но и с космосом, и всю беспредельность этих превращений энергии. Трушин улыбался и согласно кивал. Андрейченко (зав. аспирантурой) заждалась меня, стоя в коридоре. Она, готовая отвести меня на другую кафедру после ожидаемой «двойки», обалдело отпрянула, когда сам профессор дверь передо мной распахнул, да еще и руку мне пожал. На экзаменационном листке — «отлично».

К весне нападало снегу! Чистый, золотисто-голубой. Солнышко прямо купается в снегу, превращая звездочки-снежинки в играющие радугой, словно алмазы, капли. Днем они барабанят о жестяные подоконники, а к ночи застывают в длиннющие сосульки.

В школе утренник, посвященный дню рождения Ленина. А меня снова пригласили, но «по делу», то есть, чтобы отругать за поведение дочки: «Вчера пришла с почти пустым портфелем, только был один учебник по математике, сегодня ни одного учебника и вообще без портфеля… Где портфель?» — спрашивает меня учительница, зябко и с явным ко мне презрением кутаясь в серую шаль. — «Не знаю, — отвечаю, чуть растерявшись. — Из дома с портфелем уходила». — «Где портфель?» — спрашиваем Лену. — «Не зна-а-аю!» — отвечает, наклонив голову. — «В общем, без портфеля не приходите! Слышите? Поставлю вопрос об исключении из школы вашего ребенка!»

Идем понурые домой. «Ленусь, ну где же портфель? Ну вспомни, а… Ну пожалуйста!» — канючу. «В стенке он. В кирпичах», — отвечает доченька. Так и есть. Портфель заложен кирпичами в недостроенной стене возводимого рядом с нашим дома.

Я ужасно обрадовалась, что вообще нашелся этот портфель, со школьными (их ведь сдавать в конце года) учебниками. Хорошо еще, что цемента не было, а то бы так и остались в стене, замурованные. От радости даже и не ругала дочу… А она вдруг сама пообещала мне больше так не делать.

Вечером пришел Кузьмич к Иве, договариваться на очередную рыбалку ехать. К тому же и выпить есть повод: «За Майю Плисецкую!» — провозглашает, смеясь, Кузьмич, приподнимая заполненный до половины граненый стакашек. Ее наградили Ленинской премией. И наградили Ростроповича — прекрасного виолончелиста нашего. А потом еще каламбурили насчет Никиты «Кукурузника». Ему на днях в связи с семидесятилетием (во старик! А все нет ему угомону, по странам шастает) вручили орден Ленина и Золотую Звезду Героя Советского Союза. Председатель Верховного Совета Брежнев жал ему руку и поцеловал троекратно, по обычаю. В газетах до сих пор печатают поздравления Хрущеву от зарубежных компартий. В общем, есть за кого пить. А сегодня, перед первым мая, снова собрались «гулять». Столы со всех квартир посносили, поставили в длину — целый километр. Человек тридцать придет, всё почти управленцы. С утра бегают, хлопочут. Все, пока трезвые, суетливо деятельные. Хотела помочь, порезать овощи в салат — забраковали: крупно режу. Ну и фиг с вами, пошла было дневник писать. Остановил пришедший с женою главбух, сказал, что меня срочно в командировку посылают, чтобы завтра с утра приходила бы денежку получить…

А командировка — в Москву в Быково (между Москвой и Подольском) на курсы повышения квалификации для руководящих работников племстанций. Посылает краевое начальство, а подсказал, наверное, Виктор Яковлевич Елисеев, он как раз был там, у племенников, хочет создать на базе совхоза «Имени Анатолия» племенное стадо по швицам (швицкой породы). И еще он очень интересуется джерсеями. вернее гибридами джерсейскими, которыми Лысенко якобы улучшает стада, поднимая жирномолочность. Он попросил меня узнать, что говорят ученые об этом. Потому что в газетах работу Лысенко хвалят, а животноводы знающие как воды в рот набрали.

Уже несколько дней я в Подмосковье, в Быково. Из Алтайского края нас трое, остальные из Тюмени, Омска, Новосибирска. Всего больше тридцати человек. Поселили нас в общежитии в крохотные комнатки: по четыре узких койки и одному на всех столику. Всё-всё там почти впритирочку. Но это бы ничего, если бы не холод. Когда приехали, тепло было, солнечно, а потом ветры и дожди со снегом. А уже отопительный сезон кончился, батареи как лед. А одеяльца байковые. Бр-р.