Нина Аносова - Пока еще ярок свет… О моей жизни и утраченной родине [litres]

Эти люди выглядели сурово, но крестьянин сказал: «Они кажутся неприветливыми, но вы можете доверять им, они честные люди».

Мы еще раз открыли карту и увидели, что, если бы нам удалось сесть на поезд, можно было бы доехать до небольшого порта в Ахтарске.

На железнодорожном полустанке, где нас высадили крестьяне, после нескольких часов ожидания мы смогли сесть в поезд и устроиться в бывшем почтовом вагоне. Там было несколько скамей, на которые мы сели. Когда поезд тронулся, я сразу же уснула, а когда он резко притормозил, я упала на пол, прихватив с собой Наташу, чья голова покоилась на моем плече.

На протяжении всего нашего тяжелого пути Наташа, которой было в то время только одиннадцать лет, держалась стойко и мужественно. Быстро вставала, легко просыпалась, когда нужно было идти ночью, никогда не жаловалась, живя надеждой уехать за границу и вырваться из большевистского кошмара. По мере нашего приближения к цели, она всякий раз была готова выдержать новые трудности.

Море в Ахтарске было неспокойным и серым. Корабль, капитан которого согласился нас взять, шел в Феодосию, порт на побережье Крыма, бывший еще в руках добровольцев. Корабль был маленький, ветхий и грязный, капитан выглядел подозрительно и казался полупьяным, но у нас не было выбора, надо было уехать как можно скорее.

Мы поднялись на борт и уселись в защищенном от ветра месте, за мешками и ящиками, которые загромождали палубу. Именно в этот момент Иван Иванович объявил нам, что решил не ехать за нами за границу. Папа был изумлен: «Полноте, Иван Иванович, вы шутите! Это невозможно, Вы прекрасно знаете, что сделались частью нашей семьи. Вам не избавиться от нас теперь, когда мы вместе пережили такое тяжелое время». Но Иван Иванович упорно повторял, что не может уехать. Что он будет делать за границей? Там он сможет жить только за чужой счет. В России он разделит судьбу всех. Он останется с нами до нашего отъезда, а затем постарается вернуться в Мариуполь.

Мы прождали весь день, капитан все время откладывал отправление: «Минутку», – говорил он. Вечером корабль наконец покинул порт. Его двигатель оглушительно шумел, корпус дрожал и стонал так громко, что, казалось, в любой момент он готов развалиться и пойти ко дну.

Тем не менее той же ночью мы высадились в Феодосии. Там мы проспали до рассвета на сходнях перед пакгаузом.

Утром мы нашли квартиру. Мой зять немедленно обратился к греческому консулу, чтобы получить необходимые документы, позволяющие нам отправиться в Афины. Имя Хараджаевых было известно во всех портах Черного моря, более того, их предки были выходцами из Греции. Консул дал Хараджаевым пропуск и посадочный билет на греческий корабль. Но нам он отказал, потому что поступал в обход закона и не мог сделать этого для всех нас.

Мы пережили вместе с Хараджаевыми много опасностей и тревог, и нам было грустно от необходимости расстаться с ними и Ксенией, не зная, встретимся ли мы однажды снова. Мы проводили их до трапа корабля и долго оставались на пристани, глядя, как он медленно удаляется.

Именно на этой пристани я поняла, как постарел папа, его волосы стали совсем седыми. Впервые я дала себе отчет, что мой папа стар, мама совсем не приспособлена к практической жизни, Наташа еще только ребенок и сама я растеряна, слаба и уязвима.

В Феодосии мы узнали подробности трагического поражения Добровольческой армии: красные бросили все свои силы в контрнаступление, в котором им удалось прорвать фронт в центре и разделить на две части армию добровольцев. У тех больше не было резервов для исправления ситуации, и в конечном счете две части армии были вынуждены отступить с боями, одна в сторону Крыма, другая к Дону, затем на Кубань, чтобы, сев на суда в Новороссийске, отправиться в Крым.

Итак, наше долгое странствие по степям Кубани прошло между продвижением красных и отступлением добровольцев. Мы спрашивали себя, каким чудом здоровыми и невредимыми мы прибыли в Крым, чтобы высадиться именно в Феодосии, которая была маленьким портом в стороне от боев.

Чтобы отправиться за границу, мы должны были иметь паспорта, выданные властями России. У нас их не было, для запроса нужны были фотографии для идентификации личности, и мы пошли к фотографу. Это был симпатичный старик, разговорчивый и предупредительный. Он предложил маме сделать также мою и Наташину фотографии крупнее, значительно сбавив цену. Эти фотографии – наш последний сувенир из России.