Александр Кушнир - Кормильцев. Космос как воспоминание

Параллельно Кормильцев становится одним из основателей новой премии «Исламский прорыв». Постепенно он превращается в персону нон-грата, но выпускает все более радикальные книги, связанные с историей ислама и его современными модификациями.

«На смену сподвижникам последнего пророка Мухаммада, отдавая дань технократической эпохе, явился новый тип моджахедов из партии Аллаха, сжимающих в карающей длани компьютер и Коран», — писал Илья недрогнувшей рукой в аннотации к книге Муслима Ахтямова «Исламский прорыв».

«Было видно, что Кормильцев начал сильно уходить в политику, — вспоминает Маньковская. — Его всегда интересовало то, что развивается быстро, а рок-н-ролл, с его точки зрения, просто остановился. То, что они делали с издательством, уводило его в политическое минное поле и это было совершенно невероятное движение».

Последствия подобного «марша минера» не заставили себя долго ждать. Илью стали вызывать на допросы к следователям, а само издательство — выселять из его штаба под предлогом повышения арендной платы.

«После переезда из офиса на Новокузнецкой редакция «Ультра.Культуры» сидела в нескольких комнатах на Новорязанской улице у Казанского вокзала, — вспоминает Александр Орлов. — Туда несколько раз приезжали сотрудники Госнаркоконтроля и устраивали показательные шоу. Когда я со своей телебригадой спрашивал у оперов: «А что вы хотите узнать? Там сидят десять очкариков, которые публикуют, в общем-то, литературу. И это действительно литература, несмотря на то, что вас так пугают эти названия. Это не книги про мексиканских террористов и они не содержат инструкции по изготовлению бомб и ручных гранат». И следователи ничего не смогли мне ответить».

Примерно в этот период Илья Валерьевич ненадолго отвлекся от боевых действий и издал двухтомник стихов Ника Кейва. Примечательно, что текст главного хита Кейва, где герой убивал волоокую красавицу — и где «they call me the Wild Rose but my name was Elisa Day» — неожиданно перевела… Маньковская. По воспоминаниям Алеси, «ни у кого из мужчин-переводчиков не получалось выразить суть происходящего». Восхитительный Кейв так и не доехал до презентации, но впоследствии очень хвалил обложку и дизайн.

Зато на пресс-конференции новой провокационной книги «Парадоксия: дневник хищницы» присутствовали не только Илья Кормильцев и Артемий Троицкий, но и ее автор — звезда психотропного панк-рока Лидия Ланч. Поразительно, но эта жесткая по характеру книга улетала с огромной скоростью — более 20 000 проданных экземпляров.

«Мы смогли убедить магазины поставить Лидию Ланч в раздел «Женские романы», и это оказалось гениальным решением, — смеется Саша Касьяненко. — Люди видели яркую обложку, читали шикарное предисловие Андрея Бухарина и наивно покупали этот лютый трэш. А когда понимали, какая бомба находится у них в руках, уже было поздно».

Слушая подобные рассказы, я чувствовал, что Илья в очередной раз отучил меня от дурацкой привычки удивляться. Листая еженедельник «Большой город», я наткнулся на интервью Кормильцева, где он, предвосхищая столкновения издательства с Госнаркоконтролем, заявил: «Если верить в конспирологическую гипотезу о наличии гэбешной группировки, то это точно лубянский ветер. Они отвоевывают себе новые территории и возможности контроля и влияния там, куда их с советского времени особенно не пускали. Группировка имеет поддержку на самом верху…»

По правде говоря, я не все понял в этой кремлевской теории заговоров, но было очевидно, что в голове у Ильи рождаются новые тенденции и планы.

«От Кормильцева до меня доходили сведения о том, что Бисеров предъявил права на контроль над принимаемыми к печати рукописями, — вспоминает Эдуард Лимонов в книге «Некрологи». — Хотя до этого момента ответственности были строго распределены: Бисеров контролирует производство и финансирование, а Кормильцев осуществляет отбор рукописей и связи с авторами. В результате этих новшеств дела издательства пошли куда хуже».

Поразительно, как при подобном прессинге Илья нашел силы на издание сборника собственной прозы и стихов. Меня не было на презентации его книги «Никто из ниоткуда», выпущенной в издательстве «Открытый мир» и проходившей при огромном скоплении народа в клубе ОГИ. Позднее я обнаружил аудиозапись этой акции, где услышал массу ценной информации — и про отношения поэта с властями, и про первые конфликты с Бутусовым, а также откопал скрытый намек на Лешу Трущева, героя песни «Человек наподобие ветра».