Петр Кононков - Мой жизненный путь

В конце 1952 года, где-то в октябре-ноябре месяце, у меня возникли сильные боли в животе, я пытался лечиться своими средствами, но боли не проходили. Когда я пришел в поликлинику, у меня обнаружили воспаление аппендикса и сразу на скорой помощи отвезли в 5ю городскую больницу и через два часа сделали операцию. Операцию делала аспирантка медицинского института, и она рассказала, что как только она извлекла из полости живота воспаленный гнойный аппендикс, то он в её руках лопнул, так что операция была сделана во время. До войны после операции аппендицита 7-10 дней не разрешали вставать, а во время войны приходилось быстрее поднимать больных и у них скорее проходило срастание тканей. Поэтому уже через два дня лечащий врач заставил меня подниматься и понемногу ходить и через неделю меня выписали из больницы. Когда я попал в больницу, я попросил сестру позвонить в институт, что я не прогуливаю, а нахожусь на послеоперационном лечении. И тут началось: аспиранты и даже старшие научные сотрудники навещали меня в больнице, чем я был очень растроган, так как не ожидал такого отношения ко мне. После выписки из больницы мой старший брат Аркадий и его жена Галина Евгеньевна забрали к себе, чтобы нормально прошёл послеоперационный период.

Заканчивался третий год обучения, по результатам экспериментальной работы у меня было опубликовано две статьи в Известиях АН СССР, серия биологическая; две статьи в Докладах АН СССР и одна статья в журнале "Агробиология" о впервые в мире полученных мною семенах озимого чеснока.

И естественно возник вопрос о месте работы. Поскольку я приехал на учёбу из Новосибирска, то решил возвратиться туда же и направил письмо в филиал АН СССР в г. Новосибирске с просьбой принять меня на работу, но мне ответили, что в Новосибирском филиале АН СССР из биологических наук есть только институт ботаники, а по специальности генетика растений нет вакантных должностей.

Когда в институте узнали об этом, то ряд сотрудников проявил инициативу с тем, чтобы оставить меня на работе в Институте генетики и учёный секретарь президиума АН СССР, курировавший Институт генетики, даже потенциально мог помочь штатной единицей, нужно было только окончательное решение директора института. Татьяна Львовна рассказала, что как-то зашёл разговор обо мне, и Трофим Денисович обронил такую фразу "счастливый отец, который имеет такого сына, как Петя", поэтому решили обратиться к Трофиму Денисовичу о моем трудоустройстве в Институте генетики. На что он ответил, "что Москва от него никуда не уйдет, но для начала нужно ему поработать в отраслевом институте, связанным с производством". После этого мой научный руководитель профессор Глущенко переговорил с президентом Белорусской академии наук Купревичем и он пообещал предоставить мне место для работы. После защиты диссертации я приехал в г. Минск к президенту Купревичу и тот направил мои документы в Институт биологии, а директором этого института был Турбин Н. В., который выступил в ботаническом журнале против Т. Д. Лысенко, за что быстро, с помощью Ю. А. Жданова, был избран академиком Белорусской АН и назначен директором института биологии. Я встретился с Н. В. Турбиным, он больше часа всё говорил и говорил, но вопроса о моём приеме на работу не затрагивал. Как я потом узнал, он заявил Купревичу, что раз я окончил аспирантуру в Институте генетики АН СССР, где директором является академик Т. Д. Лысенко, то это уже "испорченный человек". Итак, я вернулся ни с чем. Когда Т. Д. Лысенко доложили о таком результате, он поручил первому вице-президенту ВАСХНИЛ академику ВАСХНИЛ Ольшанскому Михаилу Александровичу выделить для меня штатную единицу младшего научного сотрудника и комнату для жилья во Всесоюзном селекционно-генетическом институте имени Т. Д. Лысенко (Одесса). И с марта 1954 года я приступил к работе в этом институте, заместителем директора которого был академик ВАСХНИЛ Долгушин Донат Александрович.

После приезда мне была выделена комната площадью 12 м 2в четырёхкомнатной квартире. Если ранее мне приходилось жить в общежитиях, начиная с техникума и кончая аспирантурой, то здесь я впервые получил отдельную комнату. Климат в Одессе великолепный, много солнца, сухой климат и рядом Чёрное море. В первый же выходной я поехал на базар за покупкой продуктов, а когда возвращался, то сотрудники института при встрече, приветствую и, глядя на покупки, приговаривали: "сделали базар". Я вначале не понял, но мне пояснили, что это на "одесском языке" означает съездить на базар и закупить продукты. Чувство юмора одесситам не занимать. На привозе можно было услышать примерно такой диалог. Покупатель обращается к продавщице с вопросом: "Скажите у Вас рыба свэжая?", она отвечает: "Конечно свэжая, ви же видите, что она живая", на что покупатель замечает: "Ви тоже живая, но вряд ли свэжая" и все смеются и никто не обижается. А чего стоит знаменитое одесское выражение "это две большие разницы" или "смотри туда, слушай сюда, а отвечай тогда, когда спросят", а также "не делай из пустяка горя".