Уэйн Руни - Уэйн Руни. Автобиография

Сначала здесь тихо, но через некоторое время все оживает. Патрис Эвра подключает «iPod» к док-станции – из колонок раздается ритм-н-блюз. Повсюду звучат шутки, парни подкалывают друг друга. Майкл Каррик и Скоулзи играют в два касания, катая мяч вперед и назад по полу. Рио глумится над одеждой Патриса, подвесив ее, чтобы все могли посмеяться. В соседней комнате Валенсия садится на один из шести велотренажеров и начинает свою разминку.

Я сажусь и пытаюсь сконцентрироваться. Начала матча ждать еще 58 минут.

Слишком долго.

Я раздеваюсь и натягиваю трусы.

Я чувствую себя хорошо; не нервничаю, просто ощущаю себя готовым. Несколько минут назад я слонялся по комнате отдыха, пытаясь расслабиться. Тогда я чувствовал напряжение, теперь же я спокоен. У меня есть странная привычка – она со мной еще с детского футбола. С приближением стартового свистка я прячусь в свою ракушку, не хочу ни с кем разговаривать, не участвую во всеобщем веселье. Я предпочитаю быть наедине с самим собой.

Настроиться на матч, отрешившись от всего.

Я надеваю гетры, тренировочный верх и бутсы.

Я забираюсь на массажный стол, прежде чем Майкл Каррик доберется туда; клубный массажист, Род «Массажер» начинает работать над моими бедрами. Я стенаю, когда он хватает и тянет мои ноги, но чувствую, как увеличивается кровоток и разогреваются мышцы. Боль превращается в тепло, которое переходит в силу.

В голове я рисую картину следующих 90 минут и того, как они сложатся для меня. Это похоже на визуализацию в ночь перед игрой: я представляю голы и хорошие передачи, отличные отборы, вспышки мастерства, которые выворачивают защитников наизнанку.

Я сажусь на велосипед и кручу педали, чувствуя, как икроножные мышцы начинают расслабляться, а сердцебиение учащается. В своей голове я вижу удары с 20 ярдов, после которых мячи пролетают мимо вратаря «Ливерпуля» Пепе Рейны. Я представляю, как прокидываю мяч между ног защитника Даниэля Аггера, обхожу его и изящно перебрасываю выбегающего вратаря.

Я смотрю на телевизор в офисе. Sky Sports News в эфире, обычная студия перед матчем. Мои глаза переходят на часы рядом. До старта все еще вечность, 52 минуты.

Слишком долго.

Секундная стрелка движется так медленно, как будто кто-то ее сломал.

Я слезаю с велосипеда, мечтая о том, чтобы время пролетело быстрее. Я слышу странный приглушенный гул. Это шум толпы снаружи стадиона. Редкий крик «Юнайтед!», смех, свист.

Я хочу, чтобы матч уже начался.

Я натягиваю тренировочный верх, беру мяч и отправляюсь на разминку по длинному и темному туннелю – узкому, мрачному, растянувшемуся на целые мили. Прохожу болл-боев, полицию и тренеров; под красным навесом, который ведет на газон, к яркому зеленому пятну поля; на солнце. Шум и гул становятся громче, отчетливее. Нас приветствуют аплодисментами. Стадион начинает скандировать.

«Юнайтед! Юнайтед!»

Поскольку мы играем с «Ливерпулем», на «Олд Траффорд» отличная атмосфера. Фанаты готовы. И я тоже. Многие переживают из-за того, что этой команде я забил маловато. Может быть, это потому, что я, как поклонник «Эвертона», всегда «не любил» их (слова Менеджера, не мои), и я всегда жажду победы в этом матче. Я никогда не забивал в мерсисайдском дерби. Мои товарищи считают, что это из-за слишком большого желания.

Мы делаем растяжку и перепасовываемся, бегаем и делаем растяжку, бьем по воротам и делаем растяжку. У себя в голове я вижу еще больше голов. Я представляю клуб молодежи в Крокстете, «Ворота», «Джемс», порванную сетку, прожекторы.

Интересно, как все это выглядит сейчас?

У меня возникает чувство – такое же, как перед каждой игрой.

Сегодня я забью.

У этого матча есть предыстория.

Все началось, когда мы играли с «Ливерпулем» ранее в этом сезоне. Игра проходила на «Энфилде». Патрис и уругвайский форвард Луис Суарес вступили в перепалку. Когда это произошло, я не находился рядом с местом событий, но видимо там были и оскорбления. С того участка поля, где я стоял, было видно, что они что-то говорят друг другу, но я понятия не имел, что.

Когда мы вошли в раздевалку после финального свистка, Патрис слетел с катушек.

– Он говорил о цвете кожи, он расист! – закричал он в ярости, заведенный до предела.

После игры заявления посыпались одно за одним: все, кому не лень, судачили о случившемся, и каждый был настроен решительно. Этот вопрос был передан в Футбольную ассоциацию, и в декабре было проведено слушание. Ассоциация признала Суареса виновным – в заявлении они указали, что его действия «повредили имиджу английского футбола во всем мире».