Эмануил Иоффе - Пятнадцать лет во главе Республики

Н. Подгорный потребовал, чтобы Комитет по телевидению и радиовещанию доставил ему фильм на дачу. Посмотрел и молча вернул — никакой оценки. Слишком осторожный председатель Комитета С. Лапин, не получив указания начальства, пускать фильм на телеэкран не решился, положил его на полку. Почти на три года. И все ходатайства о присвоении городу высокого звания наты­кались на ту же преграду — Н. Подгорного.

В беседе с автором этих строк И. Новиков вспомнил, как Петр Миронович рассказал ему о дальнейшем развитии событий. После заседания Политбюро ЦК КПСС П. Машеров обратился к Л. Брежневу:

«Леонид Ильич, белорусские кинематографисты сделали очень интересный документально-игровой телефильм о минском подполье. Посмотрите, пожа­луйста. Не пожалеете, что затратили время».

Брежнев предложил членам Политбюро: «Давайте завтра посмотрим вместе».

После просмотра Петр Миронович встал и опять обратился к Брежневу:

«Леонид Ильич, у вас давно лежит проект Указа о присвоении Минску зва­ния города-героя. Поддержите, пожалуйста».

Генсек спросил у членов Политбюро: «Возражения есть?» Все молчали. Даже Подгорный как воды в рот набрал. «Тогда будем считать, что решение принято, — сказал Брежнев и пожал руку Машерову. И сразу добавил: — Дого­ворились: указ будет обнародован накануне 30-летия освобождения Минска от фашистов»,

С именем Машерова связано создание мемориального комплекса «Брест­ская крепость-герой» в 1969—1971 годах на территории Брестской крепости, открытие в 1969 году Кургана Славы Советской Армии-освободительницы Бела­руси — памятника в честь подвига воинов 1-го, 2-го, 3-го Белорусских и 1-го Прибалтийского фронтов в Белорусской операции 1944 года, возведенного на 21-м километре шоссе Минск—Москва, мемориального комплекса «Прорыв» в честь прорыва вражеской блокады партизанами 5 мая 1944 года в ходе Полоцко-Лепельской битвы 1944 года, созданного в 1974 году на месте боев между деревнями Паперино, Плина и Новое Село, в 7 километрах от городского поселка Ушачи.

Вспоминая о своих встречах с Машеровым, известный скульптор, народный художник Беларуси Заир Азгур писал: «Знаменитый комплекс «Прорыв» на Витебщине и трагедийно величественная Хатынь под Минском, Курган Славы на Московском шоссе и монумент в честь матери-патриотки в Жодино, памятник Освободителям в Витебске и комплекс на месте сожженной деревни Дальва... Каждое из этих памятных мест отмечено заботой и поистине творческим внима­нием П. М. Машерова...

Правда, однажды он мне показал эскиз будущего Кургана Славы Советской Армии — освободительницы Беларуси и как-то умышленно отошел к окну, будто бы всматриваясь в городской пейзаж, который открывался за стеклами, — со сквером и театром имени Янки Купалы, с фонтаном «Мальчик и лебедь». Я увидел на листе очертания будущего рукотворного кургана в честь армейского подвига наших фронтов, который сразу привлек мое внимание качеством худо­жественного решения и народным представлением о таких памятниках в нашей истории. Когда я об этом сказал Петру Мироновичу, он смутился и промолвил как-то торопливо, что сам он, безусловно, не художник, что это еще только набросок и над ним, нужно надеяться, еще поразмыслят и по-своему все решат настоящие профессионалы. Скажу откровенно, что и теперь Курган Славы на Московском шоссе, который притягивает к себе внимание, имеет те очертания, которые я увидел на рабочем столе Машерова. Тогда это был эскиз, набросок, рабочая гипотеза... »

Когда Машеров обстоятельно разобрал 6-томную историю Великой Отече­ственной войны и сделал ряд замечаний, секретарь ЦК КПСС Черненко не удер­жался и сказал Брежневу: «Машеров умничает».

Именно по инициативе Петра Мироновича началась подготовка к изданию фундаментального труда «Всенародная борьба в Белоруссии против немецко- фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны» в трех томах. Ему не было суждено познакомиться с книгами лично, потому что это уникаль­ное издание вышло уже после смерти Машерова в 1983—1985 годах.

В 1976—1979 годах заведующим отделом культуры ЦК КПБ был белорусский писатель Алесь Петрашкевич. В документальном повествовании «Петр Машеров: «Теперь я знаю.» он писал: «Может, кто-нибудь и слышал от П. М. Машерова слова раскаяния в том, что именно в годы его правления в белорусской столице были закрыты последние белорусские школы. Мне слышать этого не довелось. На чужом, хотя и близком языке функционировали все высшие и средние учеб­ные заведения, вся партийно-государственная машина. При нем почти все газеты были переведены на язык метрополии, а тиражи белорусских книг удерживались в мизерном проценте от тиражей на русском языке, а в престижные правитель­ственные концерты попадали лишь этнографические национальные «вставки и т. д., а уж это мне известно доподлинно. Пожалуй, Петр Миронович, при всей его образованности и интеллигентности, разделял идею слияния всех языков в один великий и могучий, а культуру будущего представлял в виде некоего конгломе­рата культур, сперва обогащающих друг друга, а потом и вовсе сливающихся в нечто одно грандиозное. А может, и он понимал абсурдность происходящего и ждал времени, когда там, наверху, пройдет одурь?»