Нина Банина - Модест Николаевич Богданов 1841-1888

Профессора университета жили своим обособленным кругом, в некоторой изоляции. Но не было единства и в среде профессоров.

Многолетняя неприязнь разделяла две профессорские группировки, которые волею судеб сосредоточились на двух родственных факультетах естественного цикла — медицинском и физико-математическом. Физико-математический факультет во главе с А. М. Бутлеровым объединял наиболее прогрессивные и преданные науке профессорские силы. К концу 60-х годов не остался без изменения и медицинский факультет. Там работали такие крупные ученые, как А. О. Ковалевский, П. Ф. Лесгафт. Но они составляли на факультете меньшинство, а старая консервативная группировка еще сохранила свои позиции. А. М. Бутлеров характеризует эту группировку как остатки сильной когда-то «немецкой партии», против которой выступали студенты и прогрессивные профессора. Около этого центра на медицинском факультете группировались люди, которые, по словам Бутлерова, были сильны своими связями, но значили «очень немного сами по себе».

Глухая борьба на протяжении ряда лет не принимала острых форм благодаря умелому и тактичному руководству А. М. Бутлерова на посту ректора университета. Однако и ему немало неприятностей причиняли происки «немецкой партии».

Студенческие волнения, вспыхнувшие в Казанском университете, осложнили отношения между А. М. Бутлеровым и университетским начальством в лице попечителя Ф. Ф. Стендера. Этому сильно способствовала активная «деятельность» декана медицинского факультета А. А. Соколовского и профессора И. И. Зедерштедта, возглавлявших консервативную группировку профессоров-медиков. В течение 1862—1863 гг. студенческие выступления не прекращались.

18 февраля 1863 г. казанский губернатор писал в шифрованной телеграмме министру внутренних дел: «Беспорядки, не прекращенные довольно своевременно, при настоящем начальстве (имеется в виду А. М. Бутлеров как ректор,— Н. Б. и Г. К.) неминуемо поведут к более серьезным».[ 4ЦГИАЛ, ф. 733, оп. 48, № 136391, д. 3.]

Дело дошло до царя. Александр II поручил расследование этого вопроса попечителю Петербургского учебного округа И. Д. Делянову.

12 марта 1863 г. А. М. Бутлеров писал в докладной записке Делянову: «В разладах физико-математического факультета с медицинским кроется не случайный спор, возникший по поводу горячности одних и желания других провести вперед покровительствуемого во что бы то ни стало. Корень несогласия лежит глубже; дело идет о первенстве того или другого из двух принципов: принципа личного произвола, взаимной угодливости, стремления окружить себя людьми, сочувствующими защищаемым началам, и другого принципа — принципа правды и соблюдения пользы университета прежде всего» (подчеркнуто Бутлеровым, — Н. Б. и Г. К.), и далее: «... большая часть (профессоров,— Н. Б. и Г. К.) предпочитает, пока не совсем прошла молодость, пока живо чувствуется темная сторона всякой аккомодации с совестью и не дожилось до апатии, бежать из университета — дорогого и родного некоторым, но которому нельзя помочь. Вот почему многим не было здесь места при обстановке, подобной теперешней, и большей части из нас приходится также, обождав несколько для сохранения приличия, понемногу, поодиночке расстаться с университетом» (III, 6, стр. 104—105).

В 1869 г. А. М. Бутлеров покинул Казанский университет и перебрался в Петербург. С его уходом обстановка в университете еще более осложнилась. Враждебность и конкуренция между группировками разгорелись с новой силой. Следом за Бутлеровым из Казани уехал А. О. Ковалевский (перевелся в Киевский университет).

В начале 1870 г. была организована травля и обструкция П. Ф. Лесгафта. Поводом послужили созданные им женские акушерские курсы, которые проводили свои занятия в стенах университета, а некоторые слушательницы допускались к работе на кафедре анатомии. В период реакции конца 60-х годов женщины были изгнаны из университетов России, куда они пытались проникнуть во время общественного подъема в начале десятилетия. Присутствие женщин на занятиях и на кафедре П. Ф. Лесгафта было расценено как преступление «против законов и нравственности». В результате Лесгафт был уволен из Казанского университета без права преподавания в высших учебных заведениях России.

История увольнения П. Ф. Лесгафта ярко характеризует всю тяжесть обстановки, создавшейся в Казанском университете.

П. Ф. Лесгафт позже писал, что в университете нарушался принцип гласности, протесты профессоров отвергались начальством, мнения игнорировались, поддерживались незаконные действия. Все это вызвало бегство из университета передовых профессоров.